«Мы общались с Николаем Михайловичем Рубцовым как родственники. Рубцов был муж моей тёти Генриетты Михайловны. Он приезжал к нам в гости в п. Советский под Тотьмой. Я училась тогда в школе. Для меня он был дядя Коля.
        В то время у нас готовился школьный вечер поэзии. Я выбрала стихотворение  Пушкина о декабристах…

Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье.
Не пропадёт ваш скорбный трудностей
И дум высокое стремленье.

     Он мне говорил: «Ну, как ты читаешь! Поэт душу туда вложил. Читай снова с душой». Когда он читал, у меня мурашки по телу. Куогда я прочитала на вечере в школе, то мне сказали, что надо дальше идти на конкурс. Творческий Рубцов был человек.
    Потом уже я стала замечать, как сказано у Рубцова, про каждого замерзающешл воробья, про голодную ворону и про болото. После сборника «Сосен шум», я стала слышать, что сосны как будто переговариваются друг с другом.
     К маме он часто при ходил на почту. И для каждого работника сочинял стихи сразу. Говороил: «У меня всё здесь, в голове». Был с чемрданчиком, серое пальто, шарфы, я помню, были разные. Один он оставил у бабушки. Потом его передали в Никольский музей. Был у него также серый свитер. На фотографии руки у него сложены. Сядешь около портрета, он на тебя смотрит. С другой стороны сядешь, опять он тебя рассматривает.
    Я жила в Николе в том же доме, чт о и Рубцов. Там была печупка, там он спал и писал такие строки, как «ивы кружевная нить...». Там  рядом река, баня, доски.
    Помню, как Николай приехал к нам весной в марте-апреле. Дорогому гостю были рады, резали поросёнка, готовили жаркое. Был праздник. Он рассказывал, как живут в Москве, а здесь в глубинке — по-другому здесь много не надо для житья. Я сейчас понимаю, что он видел очень далеко. А для нас он  был просто родственником. Гордились тем, что он поэт.
      Помню, несколько дней живёт. Поговорили обо всём. Наверно. Отец мой и говорит: «Хватит хлеб зря есть. Чтоб зав тра сбросили снег с крыши». Взяли лопаты со двора, сначала сгребали снизу. И снега накопилось вокруг избы много, почти до самой крыши. И мы стали по-ребячески прыгать в этот сугроб. Николай Михайлович разбежался по крыше и нырнул в сугроб, одни сапоги торчат. Я его откопала. Мы потом так смеялись. Вспоминали что-то, и он хохотал во весь рот. Это была радость для него.
      Однажды играл много грустных песен на гармошке и плакал. Рубцов так пел и играл, что, гляди, меха разорвёт. Он отдавал стихи в редакцию,  а там стихи сокращали и ему не платили. А  надо  было выехать в Николу или в Вологду. Николай Рубцов говорил: «Они меня ещё попомнят! Потому  что поэтов  в  России только Пушкин, Есенин  и  я».
   Гармошка у нас была дома. Отец мой играл. Во многих семьях были гармошки. Ведь праздники были всегда с гармошкой, частушки народные пели.
       Когда Генриетта Михайловна приезжала, мама моя ей говорила6 «Поезжай, поезжай к нему, что тебе всю жизнь с матерью жить. Поезжай, устроишься, и всё наладится». Если бы тогда не было проблем с деньгами. А бабушка была против. У неё хозяйство в Николе. И говорила, что у него и жить-то негде (только в январе 19558 года поэт получил комнату в коммуналке, прим. редактора).
    Генриетта Михайловна была заведующей клубом в селе. Готовила программы, сама участвовала в самодейтельности. Она проходила курсы повышения квалификации в Тотьме.
       В те времена летом доехать до Тотьмы можно было только на пароходе. А зимой доехать до Николы очень сложно. Можно было выехать из села и вьехать только на санях и лошадях.
    P.S. Опубликовано в альманахе «Звезда полей», М. НКО «Рубцовский творческий союз». Издатель И.В.Балабанов. 2007.

Тайна №1. Народная философия поэзии Рубцова.

     До сих пор у целого слоя литераторов наблюдается непризнание глубины, народности и пророчества поэзии Н.М.Рубцова. Можно с житейской точки зрения понять группу современных поэтов. Которые даже и близко не дотягиваются не только до техники стихосложения и песенности поэзии, но и не поднимаются до выражения духовно-народной философии и адекватной духовно-смысловой русско-славянской образности.  Даже звучат голоса о том, что если бы Рубцов не был убит, то его бы быстро забыли. Это демагогия, зависть или искреннее заблуждение?
      Поэзия Рубцова представляет собой алмаз с множеством граней, в число которых входит ведическое миропонимание, православное мировоззрение, исповедальность и песенность поэзии, мистическое восприятие явлений окружающего мира, свободное использование всего богатства русского языка, безупречный уровень стихосложения и духовно-народная философия, отражающая мировоззрение народного поэта.

Тайна № 2. Лучевая болезнь Н. Рубцова и мотивы прощания  с Белым Светом.

     Продолжаются дилетантские публикации о сути творчества Рубцова и бытовых обстоятельствах жизни Поэта. Между тем, автор (Ю. Кириенко-Малюгин) опубликовал принципиальную гипотезу о лучевой болезни поэта сначала в монографии «Николай Рубцов: «Звезда полей горит, не угасая…» (январь 2011 г.), затем в альманахе «Звезда полей» 2011, вып. 2 (апрель 2011 г.) и на сайте «Звезда полей» www.rubcow.ru в статье «Красным, белым и зелёным мы поддерживаем жизнь...».
   Гипотеза была обоснована фактами радиоактивного облучения матроса-дальномерщика Н.М. Рубцова (также матросов и офицеров) на миноносце «Острый» в 1956-1958 г.г., в период  оцепления кораблями  Северного морского флота  зоныядерных воздушных взрывов на островах «Новая земля». Рубцов в 1957 г. и в 1958 г. дважды проходил обследование и лечение в госпиталях Военно-морского флота. Статья «Красным, белым и зелёным мы поддерживаем жизнь...» была опубликована также известным поэтом и  редактором Л.К. Котюковым в альманахе «Поэзия», 2011, вып. 2 (ноябрь 2011 г.).  Рубцов, в силу секретности службы и, наверняка, подписки о неразглашении секретных сведений об испытаниях ядерного оружия, не мог раскрыться перед друзьями на Вологодчине и студентами Литинститута. Мотивы раннего ухода из жизни, преждевременного прощания облучённого Поэта с Белым Светом мы видим в целом ряде стихотворений Рубцова («Над вечным покоем», «Прощальный костёр», «Гость» и др.) с 1963 г.
   Сведения о полигонах ядерных испытаний имеются в Интернете. Последствия облучения видим на внешности Поэта, а ведь брат Альберт, отец и все его родственники были и в зрелом возрасте при волосах на голове.                                                                                                              

Тайна № 3. Самозомбирование ряда литераторов на рубцовофобию.

    До сих пор наблюдаются в разных изданиях желающие отличиться так или иначе в сфере рубцововедения и не желающие читать ничего нового кроме, например, кочующего из статью в статью посыла В. Кожинова тридцатилетней давности: «убит женщиной, которую собирался назвать своей женой…». Недальновидные  публикаторы ссылаются  на явно заказное по факту стихотворение «Я умру в Крещенские морозы…». Но Поэт не собирался в тот январь уходить из жизни. И, кстати, крещенских морозов не было в январе 1971 г., а более тридцати дней стояла оттепель на Европейской части России. Это прямо Знак Сверху!
    Рубцов знал, что он облучён и знал, что уйдёт скоро и раньше многих своих современников. А убийца представляет этот факт как желание Поэта добровольно уйти из жизни. Чтобы снять с себя вину за садистское убийство. Факты о рваных ранах на горле поэта имеются в судебном деле, опубликованы писателями В.Астафьевым, В.И.Беловым, Вик. Коротаевым, в статье «Могла ль понять в тот миг кровавый…» в 1996 г. и затем в 2005 г. в документальной книге М.В. Сурова с материалами судебного дела. В конце концов,  выпущены уже три издания книги «Тайна гибели Николая Рубцова» (2001, 2004 и 2009 г.г.), в которых приведены вышеуказанные факты.
     Позвольте не поверить, что новые-старые публикаторы не знают этих изданий или не знают сайт www.rubcow.ru «Звезда полей. Николай Михайлович Рубцов и народное творчество», который насчитывает к настоящему времени более 600 тысяч (на январь 2010 г. - прим. Ю.К.-М.) посетителей – и   не случайных.
     Можно  разглядеть  в литературной и не только  среде  такое  явление как  рубцовофобия. А ведь Поэт не может ответить из могилы заблуждающимся и демагогам. Но статьи-опровержения и исследования рубцововедов – авторов  конкурсов «Звезда полей», московских конференций «Рубцовские чтения» и НО «Рубцовский творческий союз»  –  опубликованы на вышеупомянутом сайте, в разделе «Вокруг Рубцова (информация, полемика)».

P. S. Эта статья-предупреждение вероятным компиляторам и плагиаторам  темы Н. М. Рубцова была опубликована в 2010 году на сайте «Звезда полей» и в альманахе «Звезда полей», 2014 (М. Изд. НКО «Рубцовский творческий союз». 2014), который имеется в Вологодской областной библиотеке им. Бабушкина и в государственных библиотеках РФ по рассылке из Книжной палаты РФ.

   В статье «Тайна или миф рубцовской биографии», опубликованной на сайте «Душа хранит» 18 мая 2020 года,  писатель-краевед Л. Вересов приводит версии об учёбе  Николая Рубцова в школе рабочей молодежи в Ленинграде с 1960 года и способе получения аттестата зрелости.
     Я привожу сейчас в главе 5 монографии 2020 года расширенную (по сравнению с монографией от 2011 года) другую версию, основанную на  ряде документов и поэзии Рубцова в этот период. 

Глава 5. Ленинградский период. «И вот я сижу
                     и зубрю дарвинизм...”
               (ноябрь 1959 года - август 1962 года)

    Кировский (Путиловский)  завод, работа и стихи. Школа рабочей молодёжи, литобъединения, работа и стихи.  Цель жизни – поэзия. Сборник «Волны и скалы». В Москву и вперёд в Николу!

      30 ноября 1959 года Николая Рубцова принимают на Кировский (в прошлом знаменитый Путиловский) завод (11), в жилищный отдел кочегаром 5-го разряда, затем переводят слесарем-водопроводчиком 5-го разряда, затем слесарем-сантехником 2-го разряда. Вопрос о заработке  на  жизнь и крыше над головой временно решён. Живёт Николай на Севастопольской, д.5,  в общежитии Кировского завода. Участвует в занятиях  заводского литобъединения.
      13 марта  1960 года в газете «Трудовая слава» (Всеволожск, Ленинградская обл.) было впервые опубликовано юмористическое для читателей  стихотворение «В кочегарке». При приёме на  «ответственную» работу кочегаром произошёл примечательный диалог с «начальником»: 

Бросил  лом, платком утёрся.
На меня глаза скосил:
– А тельняшка, что, для форсу?  – 
Иронически спросил.
Я смеюсь:  – По мне, для носки
Лучше вещи нету, факт!
Флотский, значит?
Значит, флотский.
Что ж, неплохо, коли так!
Кочегаром, думать надо,
Ладным будешь, –  произнёс.
И лопату, как награду,
Мне вручил:  – Бери, матрос!

87
       Летом 1960 года в общежитии Кировского завода среди рабочих нередки разговоры о будущем и  немало тех, кто не успел закончить школу до призыва в армию или по идти на заработки для семьи. 
    Вот, что пишет 26-летний Николай Рубцов флотскому  другу Валентину Сафонову  от 2 июля 1960 года: «Вообще живётся как-то одиноко, без волнений, без особых радостей, без особого горя. Старею понемножку, так и не решив, для чего живу. Хочется кому-то чего-то доказать, а что доказывать и кому доказывать — не знаю. А вот мне сама жизнь давненько уже доказала необходимость иметь большую цель, к которой надо стремиться.
     Но всё это муть. Тебе это неинтересно и старо. Дело жизни тобой выбрано, насколько я понимаю».
     Далее приписка.
   «Получил вчера из вашей газеты перевод девятнадцатирублёвый. Мне интересно узнать, что это за миниатюра такая была напечатана в газете?...И ещё напиши, пожайлуста, выходила ли полоса б. ч. л., если выходила, было ли мое что-нибудь?»
  «б. ч. л.»- вероятно в сокращении “бывших членов литобъединения». (….) М. Изд. Терра, 2000 г., т. 3., стр. 276, 
     В.Сафонов в это время спец-корреспондент флотской газеты «На страже Заполярья». И, видимо, в переписке друг сообщает Рубцову о намерении начать учёбу, так как по профессии надо иметь высшее гуманитарное образование. В.Сафонов поступил в Литературный институт в 1961 году и окончил в 1966 году. 
     Путь к высшему образованию в любой области знаний лежал только через аттестат зрелости. Рубцов в какой-то момент это понял, по всей вероятности при переписке с В.Сафоновым. К этому времени поэта  печатали в ленинградских газетах, общался он с журналистами редакции заводской газеты «Кировец». Путь в элитное литобъединение «Нарвская застава» был для него не прост, там занимались литераторы, многие с высшим образованием, интеллигенты по определению. Те, которые контактировали также с известным поэтом Глебом Горбовским.
    По реальной версии, в августе 1960 года после собеседования с администрацией школы, информации Рубцова о полном двухгодичном обучении в Тотемском лесном техникуме (1950-1952) и неполном в Кировском (1953-1955), о работе в качестве слесаря сборщика на военном полигоне в Приютино, о моорской службе в

88
качестве прибориста-дальномерщика  Рубцов был принят с 1 сентября  1960 года   в  9-й класс школы рабочей молодёжи.
      То, что Рубцов посещал в том году занятия, говорят строки из стихотворения «Ненастье», под которым стоит подпись: «Ленинград, 1960».

И вот я сижу
                     и зубрю дарвинизм,
И вот, в результате зубрёжки –
Внимательно ем
                 молодой организм                        
какой-то копчёной рыбёжки..

      В стихотворении «Не пришла» от 1960 года (19, стр. т.1, стр. 162, 320) Рубцов пишет «От асфальта до звёзд заштрихована ночь снегопадом», интуитивно применяя термин «заштрихована» из предмета «черчение».
      Особенно популярно было в литературной среде «Утро перед экзаменом», где Рубцов зарифмовал ряд математических символов:

Вдоль залива,
                       словно знак вопроса,
дёргаясь спиной и головой,
пьяное подобие матроса
двигалось
                  по ломаной кривой.
Спотыкаясь даже на цветочках –
Боже! Тоже пьяная…
В дугу!  –
Чья-то равнобедренная дочка
Двигалась, как радиус в кругу…
Я подумал: это так ничтожно,
что о них нужна, конечно, речь,
но всегда ничтожествами можно,
если надо, просто пренебречь! (курсив Ю.К.-М.)

89
    Экзамены сдавали учащиеся всегда в мае текущего года.  Логически из  геометрической темы шутливого стихотворения и надписи под текстом «Ленинград 1961» вытекает, что Рубцов сдавал экзамен по геометрии, заканчивая 9-ый класс. Это не «лобовое» юмористическое стихосложение, заложен скрытый смысл. 
        В Ленинграде   Рубцов   общается  с  «диссидентствующими» Э. Шнейдерманом, К. Кузьминским и др. Критический  негативный взгляд этих литераторов на жизнь временами передаётся Рубцову.
       С 10  мая 1961 года Николай работает в копровом (горячем) цехе Кировского завода шихтовщиком. Осенью 1961  года   выходит заводской сборник «Первая плавка», в котором представлены 5 стихотворений Рубцова, в том числе «В кочегарке», «Желание», «Помню как тропкой, едва заметной…».
    К лету 1960 года Рубцов не отработал ещё на заводе 11 месяцев и ему могли не дать летний отпуск. С 1 сентября 1961 года  Николай должен учиться в 10-м классе вечерней школы. Логически вытекает, что Рубцов только летом 1961 года взял оплачиваемый отпуск. Для рабочего отпуск составлял 18 (включая субботу) дней в год, а на вредном производстве (в копровом цехе) 24 рабочих дня. Рубцов получил с учётом воскресных дней отпускные примерно за полтора месяца. И отправился не на пляж или в дом отдыха, а на заработки.
        От автора (расчёты по статистике 1961 года). При той неплохой зарплате (не менее 100 рублей в месяц) и отпускных (с частью зарплаты) порядка 250 рублей Рубцов мог бы поехать  на юг. Билет до Симферополя из Ленинграда стоил 18-20 руб., 2-3 рубля – проезд до  приморского города, проживание на частном секторе –  1 руб. в сутки, продукты 2-3 рубля в сутки (батон – 15 коп., 1кг колбасы – 1,5 руб., молоко – 30 коп. за 1 литр, помидоры, дыня, картофель –  по 10 коп. за 1 кг), бутылка вина – до 2 руб.. Затраты на 3 недели отдыха со стоимостью проезда составили бы порядка 150  рублей.     
       О   встречах  с  Рубцовым  есть  воспоминания  эмигранта   М. Юппа, который «в ранние шестидесятые» годы работал коком в Северо-Западном речном пароходстве в подразделении «Служба несамоходного флота» (48).  М. Юпп пишет: «Однажды самоход-ная баржа причалила в ожидании погрузки у городка Сясьстрой, что на реке Свири. Рядом стояло ещё одно судёнышко. Когда наша команда  вышла  на  палубу  во главе с  капитаном,  то нас  радостно

90
приветствовала  команда  соседнего  кораблика... Во время застолья читали стихи. Юпп пишет: «Мои  авангардные опусы   матросы, разумеется, не поняли, а тот парень подошёл ко мне и запросто представился – Коля Рубцов. Мы смылись от пьяных команд ко мне в кубрик, где он сказал: «Знаешь, а ты поэт, только городской чересчур» (курсив Ю.К.-М.). И мы стали читать друг другу стихи».
      М. Юпп сообщает о второй встрече с Рубцовым на пристани у городка Тотьма (48). Во время перерыва в танцах в местном клубе речников Рубцов  читал стихи. После танцев на берегу реки Рубцов и Юпп читали стихи двум поклонницам до утра. Юпп отмечает: «Девицы только охали и ахали» (курсив Ю.К.-М.). Было видно, что Колины стихи им нравятся больше моих. Это и понятно, ведь в моих стихах всё рычало и скрежетало, да и к тому же хлестало джазовыми ритмами. Рубцовские стихи, тихие и задушевные, брали за душу». Это признание дорогого стоит от стихотворца, уехавшего в США. Далее М. Юпп критически отзывается об уровне поэзии Бродского: «Слишком много шума без ничего…».
     После этого речного  плавания  тематика  трудов и отдыха приходит к поэту и выливается позднее в юмористических  стихах. 15 августа 1961 года Николай Рубцов уже в  Ленинграде, так как с 1 сентября начинаются занятия в выпускном 10-м классе. 
     Николай Рубцов посещает иногда литобъединение «Нарвская застава», которое базировалось в Доме культуры им. Горького. Как пишет И. Михайлов, здесь велись занятия по теории и истории поэзии, «немало известных поэтов начинало здесь свой творческий путь…» (27). Как сообщает поэт Ст. Шилов,  посещавший занятия, уровень поэзии был невысок. Косвенно это подтверждает и Б. Тайгин, когда пишет о «Вечере молодых поэтов Ленинграда» в Доме писателя им. Маяковского от 24 января 1962 года:
       «До него (Николая Рубцова) уже побывали на сцене, читая свои стихи, другие поэты. В подавляющем большинстве, их стихи были буднично-обычные, серые, пустые, а некоторые и откровенно-бездарные…» (49). «Николай Рубцов на сцену вышел в заношенном пиджаке и мятых рабочих брюках, в шарфе, обмотанном вокруг шеи поверх пиджака. Это невольно обратило на себя внимание. Ауди-тория как бы весело насторожилась, ожидая чего-то необычного, хотя здесь ещё не знали ни Рубцова, ни его стихов» (27).

91
      Николай Рубцов   читал  преимущественно  юмористические стихи. Это была сама зарифмованная и поданная в неожиданных образах жизнь, сказания  о работе на траулерах, в кочегарке, о неудачной любви, но уже преодолённой  тоски о возлюбленной. Вот  фрагмент из стихотворения «На берегу» (январь 1962 года):

Иду и вижу –
                      мать моя родная!  –
для моряков, вернувшихся с морей,
избушка
               под названием «пивная»
стоит без стёкол в окнах,
                                         без дверей!
Где трезвый тост
                            за промысел успешный?
Где трезвый дух общественной пивной?..
Я первый раз
                      зашёл сюда,
                                           безгрешный,
и покачал кудрявой головой.
И вдруг матросы
                            в сумраке кутёжном,
Как тигры в клетке,
                               чувствуя момент,
Зашевелились глухо и тревожно:
 – Тебе чего не нравится,
                                        студент?!  (19)                         
 
    И всё-таки это были талантливые стихи начинающего свой творческий путь поэта (курсив Ю.К.-М.). Из зала кричат: «Вот даёт! Читай ещё, парень!» (49). А Николай Рубцов, вероятно, уже тогда, на вечере в январе 1962 года, начинает понимать различие между запросами толпы и подлинной народной поэзией.
      С начала 1962 года Рубцов довольно настойчиво и без огласки  шёл к своей цели: поступить в литературный институт.

92
       Как сообщает Игорь Михайлов (27), Николай Рубцов выставил в «Нарвской заставе» на обсуждение стихи. Шесть стихотворений  получили отрицательную оценку  редактора: «На родине», «Фиалки», «Соловьи», «Видения в долине», «Левитан», «Старый конь».  Положительная оценка дана стихам: «Вредная – неверная», «В океане», «Я весь в мазуте». «Вредная – неверная» почему-то нравилась  «страдающим»   поэтам                                                                  

Вредная,
             Неверная,
                            Наверно.
Нервная, наверно… Ну и что ж?
Мне не жаль,
Но жаль неимоверно,
Что меня, наверное, не ждёшь! (50, 19)

        И вот это одобренное в литобъединении «Нарвская застава» стихотворение Николай Рубцов не включает в свой первый сборник «Волны и скалы»! Значит, Рубцов не хотел тогда связывать свою неудачную любовь хотя бы с мнимым проклятием земле (стихотворение  было написано по свежим следам расставания с возлюбленной). Кто же эта неизвестная «неверная»?
      У  Рубцова в стихотворении «Не пришла» (19), создаётся тревожная атмосфера ожидания встречи с неизвестной:

Сумасшедший,
                        ночной,
                                     вдоль железных заборов,
Удивляя людей,
                           что брожу я?   И мёрзну зачем                              
Ты и раньше ко мне
                                   приходила нескоро,
А вот не пришла и совсем…

       Определённых сведений об этой «Музе» не имеется. Но это – не Тая Смирнова. В стихотворении «Ларисе» Рубцов сообщает о

93
посещении  своего рабочего места в котельной ЖКО (жилищно-коммунального отдела) Кировского (Путиловского) завода двумя девушками, одна из которых «заигрывала» с рабочим-поэтом.  

Ах, отчего мне
Сердце грусть кольнула,
Что за печаль у сердца моего?
Ты просто
В кочегарку заглянула,
И больше не случилось ничего.
…………………………………..
Вы ждали Вову,
Очень волновались.
Вы спрашивали: «Где же он сейчас?»
………………………………………….
Я знал волненья вашего причину
И то, что я здесь лишний,  –
Тоже знал!
И потому,
Простившись чин по чину,
К своим котлам по лужам зашагал.
            
     Лирический герой понимает, что это свидание последнее, не хочет играть в дипломатию и  потому откровенно заявляет:

Лариса, слушай!
Я не вру нисколько –
Созвучен с сердцем каждый звук стиха.
А ты, быть может,
Скажешь: «Ну и Колька!»
И рассмеёшься только: ха-ха-ха!
Тогда не сей в душе  моей заразу –
Тоску, что может быть сильней огня.
И больше не заглядывай ни разу
К нам в кочегарку!
Поняла меня?               

94 
   Это стихотворение имеется в ГАВО в неотправленном около 1961 года письме неизвестной Ларисе Н. (19, т.2, стр. 175, 285, Зинченко), которое Рубцов начинает так: «Ты спрашиваешь, почему я так и не написал письмо…Перехожу с прозы на стихи, коими для меня удобней выражать мысли. А также и чувства». 
     В архиве Н. Рубцова (фонд ГАВО) имеется фото девушки, которая стоит на теплоходе. На фото надпись адресату.
      Конечно, эта девушка не была случайной подругой. Николай Рубцов постоянно  мечтал создать семью, получить взаимную опору
в жизни. Атмосфера детского дома создавала и создаёт у воспи-танников особое отношение к родным и близким.
  Игорь Михайлов пишет далее о своём отношении к представленным  Рубцовым стихотворениям (27):
    «Может быть, иногда чрезмерно суровы и требовательны к молодому поэту были его друзья, но отчётливо видишь, что в своих оценках они редко ошибались. Нельзя не согласиться, что  «Фиалки» мелки по теме, что «Видения в долине» длинноваты, вторичны, грешат красивостями («сапфирный свет на звёздных берегах»,  «безмолвных  звёзд  сапфирное движенье»).  «Старого коня» и «Левитана» критиковали за, возможно, неуместную в стихах  такого рода  игру слов: «Хоть волки есть на  волоке, и  волок
тот полог, едва он сани к Вологде по волоку волок» или «звон заокольный и окольный у окон, около колонн».
       Разберёмся с этой критикой. «Фиалки» никак не могут страдать мелкотемьем. Может быть, критику обращение –  «дайте хлеба, мне хлеба! Замолчи радиола!..» –   кажется мелкой темой,  а для мальчишки Рубцова и для многих других полуголодных ребят и взрослых тогда и сейчас – это  вопрос физического выживания. На рынке сирота Коля обращается к окружающим:

О, купите фуфайку!
Я отдам за червонец!

   Не захотели или не сумели увидеть колокольную Русь в «Нарвской заставе» при обсуждении. Почему, интересно, не оценили такую чистую строфу из стихотворения «Левитан»?

95
И колокольцем каждым в душу –  
Любого русского спроси!  –    
Звонит, как в колокол,
                                      – не глуше, – 
звон левитановской Руси!
 
       И старинный русский город Вологду и народные приметы не увидели  «поэты» в стихотворении «Старый конь».
      А в ключевом стихотворении «Видения в долине», которое потом было переработано в «Видения на холме», Рубцов сказал:

Россия, Русь –  куда я ни взгляну!
За все твои страдания и битвы –
Люблю твою, Россия, старину,
Твои огни, погосты и молитвы…(курсив Ю.К.-М.)

     Какая же здесь вторичность темы? Здесь полная прозорливость Николая Рубцова, что должно быть свойственно настоящему поэту. Мелкие словесные погрешности  легко решаются подбором более точных эпитетов и т.д., что потом и сделал Рубцов.
     А участникам ЛИТО в Ленинграде нравились стихи-заявления Рубцова  «Я весь в мазуте, весь в тавоте,зато работаю в тралфлоте!..». Чтоб похохатать по поводу,  что рабочий  поэт находится весь «в добре» и  почему-то доволен. И не каждый ведь поймёт, что автор, сирота по жизни радуется возможности не умереть с голоду.
     Стихи Рубцов выставил на обсуждение, вероятно, в апреле 1962 года, так как  «Элегия» («Стукнул по карману – не звенит…»), «Фиалки», «Я весь в мазуте, весь в тавоте…». «Портовая ночь», «Бывало, вырядимся с шиком…», «Мы будем свободны, как птицы…» датированы в сборнике «Волны и скалы» мартом 1962 г.
      6 мая 1962 года во Дворце культуры им. Горького состоялся вечер молодых рабочих поэтов, на котором в качестве гостя выступал Рубцов. Сомнений нет в том, что стихи Рубцова были приняты залом.  На этом вечере участник литобъединения «Нарвская застава» Борис Тайгин познакомился с рабочим-поэтом.
        В начале мая 1962 г. Рубцов пишет Е. М. Дементьевой:  

96
   «Елена Мефодьевна, извините, я принёс стихи Вам сюда. Отпечатайте их, пожалйуста, не сбивая интервал (можно через малй, можно через большой, толлько так, чтобы каждый стих был размещён на одной странице).
   Прошу отпечатать их в 4 экземплярах, на белой бумаге, пожалуйста.
        Во вторник можно будет за ними зайти к Вам в завком?
        Рассчитаюсь, как говорил.  С приветом  Н. Рубцов». (19, т.3.)
   Василий Карпущенко пишет: «23 стихотворения, аккуратно перепечатанные секретарём-машинисткой заводского комитета профсоюза Кировского завода, старостой литературного объединения Еленой Мефодьевной Дементьевой, хранятся среди моих бумаг вместе с фотографией их автора Николая Михайловича Рубцова. Эти стихи обсуждались тогда майским вечером рабочими поэтами Кировского завода...» ((19, т.3, стр. 409)
     Значит, Рубцов хотел получить и получил мнения и замечания рабочих поэтов для выяснения творческого уровня своей поэзии.         
    15 мая 1962 года  Рубцов направляет в Литературный институт  им. Горького письмо:  «Дорогие товарищи! Я посылаю на Ваш суд, на творческий конкурс стихи очень разные: весёлые и грустные, с непосредственным выражением и с  формалистическим  уклоном  (последние считаю сам лишьучебными, экспериментальными, но не отказываюсь от них, ибо и они от всей души, от жизни). Буду рад, если Вы найдёте  в них поэзию и допустите меня к приёмным экзаменам…Начинаю сдавать экзамены за десятый класс в вечерней школе. Думаю, что сдам: не зря ведь я посещал её два года! Желаю учиться на дневном отделении, на основном, в Вашем институте. Могу и на заочном. В другие институты не тянет. А учиться надо. Рубцов. ». (курсив Ю.К.-М.)
       Стихи   Рубцова   высоко   оценили   поэты   Е. Долматовский, И. Бауков и Н. Анциферов (19). Рубцов получает известие, что он прошёл творческий конкурс и допущен к экзаменам.       
      По поводу получения Рубцовым аттестата зрелости Л. Вересов пишет (сайт «Душа хранит», 18.05.2020г.),: «Возможно, вся суть в том, что Рубцову помогли получить обычный аттестат, без пометки об экстернате, чтобы  не осложнять  его  поступление  в

97
Литинститут». Версию «как всем миром скидывались Рубцову на
аттестат...» дал поэт Валентин Горшков, по сообщению его жены Горшковой и следом Л.Вересов. А кому из «друзей» Рубцов сообщал, что послал документы в Литинститут? Никому. Рубцов был готов к сдаче  любого экзамена. Сдача «экстерном» могла быть только в случае какого-либо опоздания на какой-то экзамен по дате.
      И какие могут быть подозрения по поводу сообщения Рубцова: «не зря я ведь посещал её (вечернюю школу, прим Ю.К.-М.) два года?» Да, пропуски занятий возрастными рабочими были обычным явлением. Главным было: наличие знаний для сдачи предмета на очередном экзамене. Я уже сообщал в публикациях начала 2000-х годов, что в любом техникуме Советского Союза за Первые Два года студентам преподают в сжатом виде и они сдают весть спектр общеобразовательных предметов, соответствующих 8-10 классам средней школы. Затем — профильные предметы. Рубцов  знал программу десятилетки и глубже по физике, математике, черчению, так как работал слесарем-сборщиком на военном полигоне в Приютино и 4 года прибористом-дальномерщиком на флоте. Рубцов был готов к сдаче экзаменов при дополнительной подготовке.
       В мае-июне 1962 года  Рубцов сдаёт экзамены в ленинградской школе № 120 и в возрасте 26 лет получает Аттестат зрелости.
   Какие основания не верить государственному документу? Привожу текст на бланке документа «Аттестат зрелости»:
   Настоящий аттестат выдан  Рубцову Николая Михайловичу, родившемуся в с. Емец Архангельской обл. 3 января 1936 года, в том, что он, поступив в 1960 году в среднюю школу № 120 рабочей молодёжи г. Ленинграда, окончил полный курс этой школы и обнаружил при  отличном поведении следующие знания по предметам: 4 (хорошо) — История СССР, физика, астрономия, Конституция СССР; 3 (Удовлетворительно): литература, русский язык, алгебра, геометрия,  биология, всеобщая история, география, тригонометрия, химия, черчение, иностранный язык (немецкий).
     Подписи: директор школы - А. Моргунова;  Заведующий учебной частью школы …....(неразборчиво);  Учителя — 6 (шесть) подписей.
   История была любимым предметом Рубцова в школе и техникуме.
Конституцию СССР  любой  гражданин знал в те времена.

98

    Большевики на редкость снисходительно относились к покойникам, особенно знаменитым, многое им прощали. Так и появлялись у нас улицы Демьяна Бедного, площади Маяковского, города Горького... И Есенин, благодаря всенародной любви, наверняка удостоился бы подобной чести сразу после гибели....
 – Есенина «развенчивали» на самом высоком партийном и государственном уровнях (вспомним «Злые заметки» Бухарина), книги его изымались из библиотек, имя Есенина не упоминалось в печати, за чтение его стихов людей – реально! – сажали... Чего же никак не могли простить Есенину большевики? А того, что на любви к Есенину сходились и юная комсомолка, «невеста Есенина», и убеждённый «белогвардеец», непримиримый враг советской власти. Есенин – из могилы! – делал то, чего больше всего боялись большевики: объединял русских людей.
         И это был непростительный, посмертный грех.
      И сегодня кое-кто не может простить Есенину того, что он песней своей объединяет русский народ!
    Наглые антиесенинские выпады со стороны «литературоведов» вроде Быкова – это тема отдельного, серьёзного разговора. Вообще нынешние либералы, как ни крути, – реинкарнация большевиков, а Быков – воплощение Бухарина и Жданова в одном флаконе.
  Примечательный факт: как только известный исследователь творчества Есенина Юрий Прокушев опубликовал статью, в которой поведал о том, что он отыскал тот самый клён, глядя на который (из окна больницы), Есенин в ноябре 1925 года сочинял стихотворение «Клён ты мой опавший, клён заледенелый...», ставшее любимой народом песней, клён  был немедленно спилен!
   Ведущий артист МХАТа, талантливый актёр Борис Щербаков подготовил для постановки на сцене МХАТа спектакль (по собственному сценарию) «Дорогие мои, хорошие!..» о жизни и творчестве Есенина. Сам Борис играл в спектакле главную роль – Есенина. В начале первого акта на сцену выходил мальчик, поливал Борису (Есенину) на руки водой из плошки и Борис умывал лицо. Во время  генерального  прогона   спектакля   перед   членами   приёмной комиссии, в плошке оказалась не вода, а авиационный бензин. Борис плеснул бензином на лицо... (Кому-то очень не хотелось, чтобы спектакль о Есенине был в репертуаре театра). Борис убежал за кулисы, умылся... лицо было красное, горело... Слава Богу, не пострадали глаза! Борис собрался и доиграл спектакль до конца. Спектакль был принят, не сходил со сцены четырнадцать лет и имел грандиозный успех. Виновника диверсии с бензином так и не нашли.
    Ещё один факт: замечательный русский поэт Иван Васильевич Лысцов опубликовал в 1994 году свою книгу-расследование «Тайна гибели Есенина», в которой приоткрыл тайну гибели (убийства) великого поэта. Вскоре после выхода в свет книги, Ивана нашли в пруду с пробитой головой. Очень похоже на то, что случилось с самим Есениным (я имею в виду пробитую голову: вчетвером навалились, избивали и душили, пробили голову рукояткой нагана или канделябром, и полумёртвого вдели в петлю).
   Ещё примеры: гостиницу «Англетер» в Санкт-Петербурге, как опасную и ненужную свидетельницу жестокого убийства Поэта снесли.
    Только что отреставрированный дом в Строченовском переулке в Москве, тот самый дом, в котором жил Есенин, сожгли...
    Мне, конечно, возразят: «Это всего лишь совпадения!» Не слишком ли много... «совпадений»?!
     P.S. Обращаясь к великому Поэту на «ты», помните, что он жизнью расплатился за свою гениальность и смелость, что он Поэт милостью Божьей Сергей Есенин, а не Серёжа, не Серёжка, не Серёнька, не Серёга, не Сергун, не Серый... Ведь кому же придёт в голову Господа нашего называть не Иисус Христос, а, скажем...  Христосик?
     Реплика моя — это  отповедь неким «почитателям Серёги», всуе склоняющим  имя великого Поэта в своих убогих виршах. Выглядит это не просто смешно и нелепо, выглядит это омерзительно! Выглядит это примерно так: прожжённый алкаш в последней стадии деградации заявляет, что он «второй Есенин», что и «Серёга такой же», ибо «так же пил, матерился, и хулиганил...». Врёшь! Не так. Не такой же. Хоть и пил и ругался... Но он ЕСЕНИН! А ты... недоразумение! Есенин согрешил на копейку, увяз на мизинец, а душа его уже от боли  за  Россию разрывается!
      Хватит полоскать в грязи имя великого Поэта!

   Поэтическая жизнь на Рязанской земле отличается немалой активностью. Поэты Рязанщины, независимо от того, являются ли они членами какого-либо профессионального союза или литобъединения, или это поэты-любители – впрочем, как и в других регионах, да и странах, я полагаю, это происходит – публикуются в газетах, журналах, альманахах, сборниках, выпускают авторские книги,  участвуют   в  различных  творческих вечерах. При поддержке областного правительства в 2010 году возобновлён выпуск одного из старейших изданий региона – альманаха «Литературная Рязань», на страницах которого широко печатаются произведения как профессиональных, так и самодеятельных авторов.
   И – возможно, это является одним из способов самоутверждения – принимают участие в региональных, российских и международных литературных конкурсах. С середины двухтысячных в Рязани проводится Межрегиональный, ставший затем Международным, литературный очно-заочный конкурс-фестиваль «Под небом рязанским» (их уже 16 прошло). Впоследствии из его некоторых номинаций сформировался фестиваль авторов литературы для детей «Зарянка». Президент этих фестивалей Л.Ф.Салтыкова и председатель жюри А.В.Бадорин являются членами жюри Международного поэтического фестиваля «Пристань менестрелей» (Крым, Балаклава-Севастополь) и Международного литературного форума «Славянская лира» (Белоруссия, Полоцк, 2014-2016, затем Минск, 2017-2020). И рады, что и в рязанских, и в крымских, и в белорусских фестивалях себя успешно проявляют рязанские авторы.
    С 2006 года рязанские поэты активно участвуют и в ежегодных поэтических, сначала общероссийских, а теперь и в международных конкурсах «Звезда полей» Творческого центра им. Н.М. Рубцова (ТРЦ). Более 60 поэтов награждены специальными дипломами ТРЦ. Некоторые поэты дважды участвовали в этих конкурсах. Постоянно представляли свои стихи Л.Ф. Салтыкова и А.В.Бандорин в качестве участников, а затем и членов жюри конкурса.
    Вот рязанцы – участники конкурсов «Звезда полей»: Валентина Прохоровна Строгова (2006, 2008), Евгений Алексеевич Артамонов (2007), Марина Юрьевна Бочарова (2007), Владимир Алексеевич Хомяков (2008); Алексей Васильевич Бандорин (2009-2019), Виктор Николаевич Кибирев (2009), Людмила Фёдоровна Салтыкова (2009-2019), Александр Николаевич Потапов (2009), Денис Викторович Сидоренко (2009, 2013), Андрей Башкарёв (2009); Елена Васильевна Борискина (2010), Никита Евгеньевич Брехов (2010), Виктор Григорьевич Булатов (2010, 2015), Раиза Владимировна Буяновская (Соболева) (2010), Елена Владимирована Горшкова (2009), Тамара Григорьевна Филиппова (Ковалевская) – (2009, 2010), Лариса Владимировна Комракова (2010), Михаил Геннадьевич Крылов (2010), Виктор Васильевич Крючков (2010), Людмила Борисовна Лакаткина (2010), Алексей Борисович Мальчиков (г. Скопин, 2010), Ольга Викторовна Мухина (с. Пощупово Рыбновского р-на, 2010), Николай Алексеевич Нырков, г.Спас-Клепики, 2010), Александр Олин (Александр Дмитриевич Зюлин) - (пос. Болонь Клепиковского р-на, 2010), Сергей Юрьевич Панфёров (г. Кораблино, 2010), Зоя Викторовна Пятницкая (2010), Жанна Петровна Рачкова (2010), Виталий Дмитриевич Успенский (2010), Надежда Николаевна Юдина (2010, 2013); Дмитрий Владимирович Аравин (2011), Владимир Леонидович Белов (2011), Сергей Александрович Дворецкий (п. Тума Клепиковского р-на, 2011), Людмила Ивановна Дубчак (2011), Виктор Николаевич Кибирев (г.Рыбное, 2011), Ольга Васильевна Козловцева (г. Ряжск, 2011), Станислав Сергеевич Красный (2011), Екатерина Александровна Крюкова (2011), Татьяна Викторовна Куколева (2011), Валентина Васильевна Лашутина (2011), Валентина Ивановна Моисеева (2011), Николай Борисович Небольсин (2011), Ольга Александровна Петрова (2011), Виктор Борисович Фонюшкин (2012), Елена Николаевна Захарова (2012), Наталья Владиславовна Ивахненко (2012), Владимир Семёнович Малинкин (2012, 2013), Евгения Алексеевна Масленникова (2012), Сергей Иванович Каминский (2013), Виктор Алексеевич Чувилкин (2013), Светлана Петровна Лосева (2014), Сергей Игоревич Борзиков (2015), Мария Александровна Кузнецова (2015), Михаил Алексеевич Даньшов (с.Красное Сапожковского р-на, 2016), Надежда Марьяновна Михалина (с.Кирицы, 2016), Алексей Иванович Никонов (г. Кораблино, 2016); Татьяна Анатольевна Бочарова (Подзорова) - (2017), Лариса Борисовна Лялина (2017), Владимир Дедов (2017), Алевтина Игоревна Белоглазова (2019), Анатолий Иванович Тимонин (2019), Евгения Таубес (Евгения Исаковна Евкина) - (2019, 2020).
    В качестве лауреатов – участников Московских ежегодных научно-практических конференций «Рубцовские чтения» представлены Людмила Георгиевна Гоенко (2011), Любовь Владимировна Рыжкова (2012), Людмила Федоровна Салтыкова (2011, 2012, 2013, 2015, 2016, 2019) и Алексей Васильевич Бандорин ((2018).
   Творческий рост в принципе непрерывен, и каждый поэт, участвуя в конкурсах, сравнивая свои произведения с произведениями других поэтов –  участников конкурса, набирается опыта, повышает свой поэтический уровень. Кроме того, для всех нас ориентиром является творчество С. А. Есенина, Н. М. Рубцова, М. Исаковского и других признанных русских поэтов, имя которых как-то связано с проведением того или иного конкурса. Всё это тоже обогащает творческий опыт участников.
    Следует выделить поэтический уровень таких рязанских поэтов – участников конкурса имени Н. Рубцова, как Евгений Артамонов (в декабре 2019 года ушел из жизни), Владимир Хомяков, Алексей Бандорин, Александр Потапов, Виктор Булатов, Виктор Крючков, Алексей Мальчиков, Ольга Мухина, Николай Нырков, Сергей Панферов, Зоя Пятницкая, Дмитрий Аравин, Владимир Белов, Сергей Дворецкий (ушел из жизни в 2014 году), Людмила Дубчак, Ольга Козловцева, Виктор Фонюшкин, Наталья Ивахненко, Евгения Масленникова, Михаил Даньшов, Надежда Михалина, Анатолий Тимонин, Татьяна Бочарова, Евгения Таубес.
  Желаю им, как и другим участникам международных конкурсов «Звезда полей» ТРЦ, а также других литературных конкурсов и фестивалей больших достижений на этом поприще.

  Альманах составлен на основе материалов проведённого 4-го Международного поэтического Интернет-конкурса «Звезда полей - 2019» и 14-й Московской научно-практической конференции «Рубцовские чтения – 2019» , организованной Творческим центром им. Н.М.Рубцова (ТЦР) сайта www.rubcow.ru «Звезда полей. Николай Михайлович Рубцов и народное творчество».
     Альманах предназначен для широкого круга читателей, а также для литераторов, филологов, преподавателей литературы, студентов высших учебных заведений и колледжей, учащихся школ и гимназий.
     На сайте www.rubcow.ru «Звезда полей» и в Альманахе 2019 (№19) опубликованы стихи участников поэтического Интернет – конкурса 2019 и литературоведческие статьи участников 14-й Московской научно-практической конференции.
    В Альманахе 2019 приведены результаты конкурса «Звезда полей», перечислены награждённые  дипломами «Гран-при» 2019 и «Престиж 2019» в номинациях «Поэзия» и «Литературоведение и проза».
     В поэтической номинации «Душа хранит» стихотворение Веры Гундаревой (г. Артём, Приморский край) «Николаю Рубцову» ещё раз напоминает нам о значении творчества замечательного русского поэта: «переживёт поэта слава», «хранил в душе неугасимо любовь великую к Руси». Автору присуждён Дипломам «Гран-при» 2019.
   В поэтической номинации «Привет, Россия – родина моя!» стихотворение Александра Андронова (г. Москва) «Бессмертный полк» не может оставить никого равнодушным, как и само это уникальное событие. «Девятого мая колонна одна, до самого неба от самого дна».

«… И всеми владеет идея одна,
Охвачена ею родная страна:
Мы помним и мы позабыть не должны
Живых и ушедших героев войны».

     Автору присуждён Диплом «Престиж» 2019.
     Стихи Александра Ерохина (г. Саратов) представлены в двух номинациях «Душа хранит»  и «Пора любви». Автор предстаёт перед  нами как лирик, тонко чувствующий свою связь с природой.

«…Я вырвался на волю,
Дышу пространством чувств.
Стихи про лес и поле
С моих слетают уст».

     И  стихотворение «Вёрсты»: «…Пейзаж осенний пёстрый вновь сказочен в лесу. Гляжу на Русь Святую и взгляд не оторвать. Как дивно! Где такую красавицу сыскать?» Автору присуждён Диплом «Престиж» 2019.
     В номинации ««Литературоведение и проза» «Гран-при 2019» получил Сергей Порохин (г. Москва) за цикл статей об исторических личностях России.
     Диплом «Престиж» 2019  был присужден Александру Обухову за исследование «Сакральный смысл автографов и рисунков А.С.Пушкина». Главная мысль автора – «пока жива русская письменность – одним из основополагающих моментов, обеспечивающих как раз эту жизненность, будут оставаться автографы А.С.Пушкина и …его рисунки».
   Также Диплом «Престиж» 2019  был присужден выпускнику Литературного института  им. А. М. Горького Александру Избенникову – за цикл статей о ведической истории России. Автор обращает внимание на то, как «богат, поэтически красив и высокодуховен Мир славянской культуры». «Приобщение к духовной культуре своего народа позволяет являться его достойным продолжением в будущем»

      Лев Толстой — великий  страдалец земли Русской сказал: «Лучше тачать сапоги, чем писать книги...». Умолял: «Если можешь не писать, не пиши...».
     Так-то оно так, да вот хотел бы в рай, да грехи не пускают. Ещё сказывают, что гений — это несчастье, лучше быть талантливым, обычным. Муки слова есть муки слова… сознания, того, чего человек не видит, однако человек только в нём, в сознании и состоит… И неужто сознание есть некая тягость? — Следственно жизнь есть страдание? Видимо, так оно и есть, хотя надо нести в себе радость и делиться ею с ближним своим…
       Под категорию гениев, как под колесо неосторожный гражданин, попал и великий Николай Васильевич Гоголь…
     Произведения Гоголя «Мёртвые души», «Ревизор» — это  литера-тура. На слова Пушкина, прочитавшего «Мёртвые души»: как грустна наша Россия, Гоголь, удивившись, сказал, да это же карикатура. Писатель был прав, тем более, что это его детище. Однако гениальность Гоголя сказалась и здесь, изображено было так живо, так ёмко и выразительно, что читатель уверовал в эту иллюзию поэта... Да и назвал её поэмой…
       У Николая Рубцова есть стихотворение «Однажды»:

                                          Однажды Гоголь вышел из кареты
                                          На свежий воздух. Думать было лень.
                                          Но он во мгле увидел силуэты
                                          Полузабытых тощих деревень.

                                          Он пожалел безрадостное племя,
                                          Оплакал детства светлые года,
                                          Не смог представить будущее время —
                                          И произнёс: — Как скучно, господа!

       В какой-то степени это лёгкая ирония, переброшенная в наше время. Но это концовка повести «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Это карикатурная возня двух малороссийких помещиков вызывает у читателя глубочайшее возмущение на грани сожаления, что есть на земле такие люди, потерявшие не только совесть, но обнищали умом  и здравым смыслом.
     И если бы не красочное описание этих помещиков их внешности, их мелкотравчатых действий во вред друг другу, остроумного художественного изображения тамошнего судопроизводства писателем, а также сатирическая сторона примитивизма ссоры… Повесть бы не имела успеха у тогдашнего читателя. Гоголь, заканчивая эту повесть о пустопорожней и никчёмной жизни этих двух господ помещиков, и, выходя на дорогу, где грязь и дождь, где «дороги расползались, как раки, высыпанные из мешка», вот тогда Гоголь и произнёс эти вечные слова: скучно на этом свете, господа…
     Но Гоголь велик не только сатирическими измышлениями, он велик, как писатель двумя сборниками сочинений своих: «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород». Это вековечные шедевры писателя. Создаётся впечатление, что именно ради этих художествен-ных словесных произведений был рожден Николай Гоголь. Он даже не писатель, а некий колдун, который проник в храмы вселенной, похищая её загадочность, красочность, бесконечность и бессмертие… Гоголь есть истинный природный колдун, волхв, знахарь, он соединяется с природой, и передаёт нам посредством же её, нашей матери, колдовскую, иллюзорную, казалось бы, непостижимость. Только Гоголю было дано из всех писателей, изобразить если не все, но многие нюансы превращений природы, её игры, игры света и тьмы,   звука   и   абсолютно    химического    молчания,  от     шороха  тростника до громового разряда…Где чуден Днепр при тихой погоде…? Для писателя Гоголя мiр сей есть чудо. И человек в мiре этом есть чудо. А потому, Гоголь, как писатель есть чудо, чудотворец, вот кто есть господин Гоголь. Именно в этих прекрасных и вечных книгах «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород». На Земном шаре более нет подобных произведений, божественно открытых, непознанно закрытых, но ему, Гоголю, тонкий мiр был понятен. И если о Гёте говорят, что ему была ясна звёздная книга, то Гоголю она была родственной, привычной…
     Когда находишься в мiре, сложно понять его, а тем более описать его посредством слова, для этого требуется способность  как бы выйти из него и посмотреть со стороны. Это удалось Гоголю.
   И Гоголя нельзя упрекнуть в умении и способности рассматривать окружающий мiр и человека в нём, это для него естественно, как если бы мы наблюдали восход солнца. Гоголю удалось больше, — он заглянул за край вселенной. Почитайте  повесть «Майская ночь, или Утопленница». Это мировой шедевр.                                                                                    
     «Запах от цветущих яблонь и ночных цветов лился по всей земле». «Какое-то странное, упоительное сияние примешалось к блеску месяца. Серебряный туман пал на окрестность». Левко смотрел на старинный дом, опрокинувшийся, он отражался в пруду. Старинный дом господский был чист в ясном величии. Далее идёт игра света и теней и Левко словно переселился в глуби пруда и видит: «наперёд белый локоть выставился в окно, потом выглянула приветливая головка с блестящими очами… она машет, она усмехается… Вода задрожала и окно закрылось снова». «Сильно и звучно перекликались блистательные песни соловьёв, и когда они, казалось, умирали в томлении и неге, слышался шелест и трещание кузнечиков…» —Парубок,— говорила она, — найди мою мачеху. Левко, когда девушки играли на берегу, указал ей  мачеху… И она вручила ему записку. Тут наш герой проснулся.» От пруда веял холод;  над ним печально стоял дом с закрытыми ставнями. В сжатой руке он почувствовал записку…
  Гоголь всё изобразил по законам красоты, по недостатку человеческого зрения, по жгучему человеческому желанию, когда чудеса не выдерживают и сбываются. Гоголь велик! Он и художник и гипнотизёр, колдун и волшебник. Чародей слова и чародей звука, слуха и зрения «закрайного».
    «День дню передаёт речь, и ночь ночи передаёт знание». Эти стихи Давида весьма кстати подходят к Гоголю, как художнику… Он посреди чудес: ковров-самолётов, пострел-травы, сон-травы, шапки-неведимки… Ему всё с руки, поскольку он сын природы, её детище, давший природе человеческую речь… Лишь слову жизнь дана… Гоголь создаёт чудо, чудо у него в «Ночь под Рождество». Свидетельство тому — русские народные сказки, где счастливый конец есть «выход из трагедии».
    Николая Рубцова потрясает случай, когда он неожиданно в поисках малины, набрёл на кладбище. И это его потрясло. И вот что пишет поэт в стихотворении «Над вечным покоем»:

                                         Там фантастично тихо в темноте,
                                         Там одиноко, боязно и сыро,
                                         Там и ромашки кажутся не те-
                                         Как существа уже иного мира…

      Когда я прочёл эти стихи своей матушке,— она перекрестилась и уронила: — Как он рано понял, что такое смерть…Этот твой  Рубцов.

                                         И эту грусть, и святость прежних лет
                                         Я так любил во мгле родного края,
                                         Что я хотел упасть и умереть
                                         И обнимать ромашки умирая…

        Подобные стихи наводят на очень  сложные и запредельные мысли. Таких стихов, как эти, в природе не существуют. Они принадлежат только Рубцову!
     В этом стихотворении проглядывает глубокое родство художников — Гоголя и Рубцова. Да вообще-то поэты — братья по крови. Но мощь Гоголя, его творческое местоположение — мiр Божий.
     Поль Скаррон написал «Вергилий наизнаку», то есть его поэму «Энеида».Он «перелицевал» её. И. Котляревкий повторил сие на малороссийском языке. «Энэй був парубок моторный И хлопэць хоч куды — козак…  Мольер (Жак Поклен) написал драму «Скупой», по дорожке Поля Скаррона «Наказание за скупость»… «Уже если он зажигал у себя в комнате огарочек свечи, то не иначе как украденной, и чтобы сберечь его, начинал раздеваться ещё на улице. Ложился спать, продырявив соседскую стенку, и получал света сколько угодно. Таким образом,  гоголевский   Плюшкин   в   некоей   степени соткан подражальчески, но это литература, а Гоголь силён вселенской, божественной, сказочной ипостасью. Чудесной действительностью, скрытой от нас суетой…
    Гоголь почти не переводим на иностранные языки. В Болгарии Гоголь не переведён на болгарский язык, не получается. И тот, кто знает язык русский, читают Гоголя. Поскольку художественное слово Гоголя есть чудо, а чудо есть совпадение идеи и реальности…
   Николай Рубцов очень любил русскую литературу и считал её лучшей в мiре… Гоголь же был для него высшим достижением и возможностью  Слова, в постижении мiра Божьего… Здесь уместно вспомнить Алексея Лосева, что «не мы  живём, а действительность живёт через нас». Выбор и надежда выпала на человека. А потому «Всё в человеке»…
    Влияние тогдашних критиков сильно влияла на художественную натуру  Гоголя и он написал «Петербургские повести».  Израсходовал свой талант по мелочам... А некоторых критиков  интересовали только социальность, а не познание мiра.
   А ведь Николай Васильевич Гоголь, разумеется, исполненный народным юмором, народной хитростью и выдумкой, свободой — всё же живописал Чистое Утро Бытия, живописал его красоту, разум и заботу о человеке, как некоей своей надежде… Гоголь православный человек с некой до болезненности совестью. Вестью мироздания, принадлежащее только тонкой материи.
   Мне иногда кажется, что Гоголь, как художник не вместился полностью в тогдашнее общество. За этим гением будущее...                                          
     Опубликовано в альманахе Звезда полей» 2020, № 20

       *     *     *

От пляшущих – по хате ветер,
Жених с невестою в кольцо…
В окошко робко глянул вечер,
А там и ночь ведь на крыльцо.

Синеет влага самогона
Водой на самой глубине,
Вон кто-то по сугробам сонно
Поплёлся, дань отдав гульбе.

На лавке тихо спит гармошка,
Хмель тоже, видно, разобрал…
Сосед мой с валенок галоши
В снегу глубоком растерял.

Иду под звёздною метелью,
А на душе – светлым-светло…
И после целую неделю
Гульня гуляет всё село…

…Не пляшут дуги расписные,
Не видно девок на тропе…
Я захватил ту жизнь, Россия,
Спасибо, милая, тебе!

        Ориентировочно,  зима 1963 года, село Никольское, во время приезда Н. Рубцова на зимние студенческие каникулы. По тематике созвучно со стихотворением «На гулянке».
    Неизвестное стихотворение, переписано 15 апреля 2003 года у Петровой Наталии Владимировны, жены поэта  Александра  Петрова, студента Литинститута, дружившего с  Н. М. Рубцовым с 1965 года.

    В мае 1966 года из Москвы, из общежития Литературного института Николай Рубцов выехал поездом на Алтай.
Поэт проезжает бескрайние просторы России, от Москвы до Барнаула, поезд пересекает расцветающие леса, поля и сады Подмосковья и  Приуралья, Уральские горы,  низменности Западной Сибири, широкие и величественные сибирские реки и, наконец,  прибывает на Алтай – на  земли  Восточной Скифии.    
     В Барнауле  его принимает Матрёна Марковна Ершова, сестра  Василия Нечунаева. Рубцов сразу подружился с Раей и Вовой, детьми Матрёны Марковны.  Рубцов встретился с поэтом  Леонидом Мерзликиным и местными поэтами. Поэт  Станислав Вторушин пишет:
   Мы оказались недалеко от мастерской художника Николая Иванова, писавшего великолепные сюжетные полотна о жизни Горного Алтая. К нему в любое время мог прийти кто угодно, а уж поэты – тем более…
    Тут же организовал стол, разлил водку и после того, как мы выпили по первой стопке, пробасил, уставившись на Рубцова:
      – Ну, читай! Своих-то я слышал уже не раз.
     Рубцов сидел с краю стола, тихий, ушедший в себя, и. казалось, не замечал того, что было вокруг. Он вообще походил на человека не от мiра сего. Эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами, и могу сказать, что за всю свою жизнь я не встречал ни одного человека, на лице которого была бы запечетлена такая отрешённость... Как я узнал намного позже, ему не с кем было поделиться ни радостью, ни горем, он всё носил в себе, а это гораздо тяжелее. Рубцов долго молчал, опустив голову, неторопливо размотал шарф, оставив его на плечах, чуть качнулся и начал негромко читать…:

Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи…
Мать моя здесь похоронена
В светлые годы свои.
………………………….
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.

      Мне показалось, что Иванов перестал дышать. Некоторое время он, застыв, смотрел на Рубцова, словно пытался запечатлеть его портрет, чтобы ... перенести на полотно, потом, моргнув, спросил:
      –  А ещё что-нибудь можешь прочитать?
   Стихотворение потрясло его… В тот день я услышал это стихотворение так, как привёл его здесь. А Иванов всё смотрел на Рубцова, словно не веря, что сидящий перед ним худой парень в большом не по размеру пиджаке и сером, довольно поношенном шарфе смог написать такие стихи. Но Рубцов… продолжал:

Звезда полей во мгле заледенелой,
Остановившись, смотрит в полынью.
Уж на часах двенадцать прозвенело,
И сон окутал родину мою.

      Иванов молча налил водки в рюмки и, чокнувшись с Рубцовым, сказал:
        – За тебя!
      Сейчас уже не помню всех стихов, которые читал в тот вечер Николай Рубцов. Но одно из них врезалось в память до конца жизни. Когда он начал читать «Я буду скакать по холмам задремавшей Отчизны, / неведомый сын удивительных вольных племён», мы словно оцепенели…».  
        Вот следующая информация о пребывании Рубцова на Алтае и  о беседах с алтайскими поэтами:
     «За разговорами Николай признался, что очень устал, нервы шалят, и сказал, что хотел бы отдохнуть где-нибудь на природе, посмотреть горный Алтай. Долго перебирали в памяти разные места – решали, где ему будет лучше – и, наконец, остановились на Красногорском – райцентре, расположенном в предгорьях. Туда вскоре и проводили Рубцова.
       В Красногорском Николая встретил – и тоже очень радушно – поэт Геннадий Володин, у которого Рубцов и обосновался на длительный срок… Вместе с Геннадием Володиным и его друзьями Рубцов  часто  ловил  рыбу, купался  и загорал, а потом путешествовал по горному Алтаю. Побывал на реках Катуни и Бие, которые сливаясь, образуют Обь, ездил в Горно-Алтайск».
     Г. Володин вспоминает о знакомстве Рубцова с Катунью:
     «На неделе Коля поехал в Горно-Алтайск. И предупредил, что может задержаться там на два-три дня. Но через ночь вернулся. Какой-то задумчивый и серьёзный.
–    Обидел кто-нибудь?  – спросил я.
      – Да нет.  – Он перевёл разговор на другое. – У Катуни был. Это, конечно, река! ...А мощь какая! Удивляюсь, как паром возле Суртайки не срывает. Ведь такое может быть?
      – Запросто,  – сказал я и стал рассказывать ему о Белом боме и других скалах, сплетая в одно были и небылицы. А Коля слушал внимательно и серьёзно. Именно тогда он пробовал строки из будущего стихотворения «Шумит Катунь»…
     Хорошо знакомый с Рубцовым писатель В. Чичинов пишет, о том, что Рубцов жил несколько дней в Шебелинском районе, село Эликманар.  Там он «беседовал» с бурной рекой Катунью, слушал и услышал сказания  от этой древней реки, у которой жили наши предки – скифы. 
      А теперь о «Творческой мастерской» Рубцова. Бытовало мнение, что Рубцов чуть ли ни экспромтом писал стихи. Мне пришлось опровергать это мнение в статьях «В минуты музыки печальной» (из записной книжки Рубцова) и  «Стихотворение «Пальмы юга» (2015 г., на примере разбора черновиков из записной книжки). Статьи были опубликованы в газете «Московский литератор», в альманахе  «Звезда полей», 2015 г и на сайте «Звезда полей» в статье «Для кого «Пальмы юга» Николая Рубцова?» .
    В своём архиве в апреле с.г.  обнаружил рукописный  текст стихотворения Николая Рубцова «Шумит Катунь». В 2003  году после одного из лит.-муз. мероприятий Московского Рубцовского центра в ЦДЛ, ко мне подошла Наталия Владимировна Петрова, которая представилась супругой Александра Петрова, литинститутского друга Рубцова. Сообщила, что у неё имеются несколько стихотворений Рубцова. По приглашению я приехал на её квартиру и переписал несколько фрагментов  стихотворений, отпечатанных на машинке и над которыми стояла надпись «Николай Рубцов». В то время я обратил внимание  на  стихотворение «Гоголь», которое затем было опубликовано в книге «Новая дорога к Рубцову» (М. Российский писатель. 2005). Другие тексты я оставил на «потом». Это «потом» наступило сейчас.
    Переписанный текст «Шумит Катунь» имел существенные отличия от известных опубликованных, что представляет интерес с точки зрения творческой работы Поэта и по историчности темы в связи с  Восприятием окружающего мiра (природы и следов Истории) у бурной реки Катунь.
    Привожу записанный текст «Шумит Катунь». Перед этим текстом на листе  моя запись: 1-я и 2 строфы, мне известные (по публикациям в сборниках). Сейчас  привожу их:

Как я подолгу слушал этот шум,
Когда во мгле горел закатный пламень!
Лицом к реке садился я на камень
И всё глядел, задумчив и угрюм.

Как мимо башен, идолов, гробниц
Катунь неслась широкою лавиной
И кто-то древней клинописью птиц
Записывал напев её былинный... 

   А далее привожу  запись неизвестных (неопубликованных) строф:

Катунь, Катунь — свирепая река,
Поёт она нерадостные мифы,
Как кровь лилась и пировали скифы,
Опустошая эти берега.

И гунны шли... Шуми Катунь и пой,
Как старый вождь, жестокий, одинокий,
Взмахнув мечом, благославлял разбой,
Но славянин не сдался синеокий.

Шумит Катунь...И пусть шумит она.
Пусть остаётся голосом природы
О том, какие были времена,
И Русь какие выстрадала годы...

— Что ж, — думал я, — прекрасно, что сюда
Меня судьба внезапно заманила.
Как тихо плачет светлая звезда
Над потемневшей крышею аила!

Мне от неё не отвести лица.
А утром бодрый труд не умолкает,
И голова отважного пловца,
Взгляни, меж волн бушующих мелькает!...

     Ниже на странице у меня записано: «последняя строфа — та же». То есть опубликованная в сборниках. Привожу здесь:

В горах погаснет сонечный июнь,
Заснут во мгле печальные аилы,
Молчат цветы, безмолвствуют могилы,
И только слышно, как шумит Катунь...

   Тогда у Н.В.Петровой, для записи было мало времени. Зная уже ранее классический текст, который был во всех прежних публикациях, я дал ссылку на первые две совпадающие и последнюю строфы.
     И это стихотворение можно читать, как самостоятельное. Однако Рубцову надо было, конечно, приспосабливаться под требования редакторов метода социалистического реализма. Но и по характеру реки  «свирепая». Известны возражения алтайского поэта Геннадия Володина, кстати небезосновательные, на мой взгляд. Но найти замену Поэт не захотел. Был у Рубцова затем шаблонный вариант «великая» река, но это — разносмысловое обозначение и для  равнинной Волги и для горной Катуни. Но можно было применить, например, «жестокая» или нейтрально «волшебная». Я лично применял для исполнения в тексте авторской песни эпитет «волшебная».
     По времени, во второй половине 1966 года и в начале 1967 года Николай Рубцов ещё не успевал отработать текст «Шумит Катунь», во всяком случае это стихотворение не вошло в сборник «Звезда полей», который был отдан на публикацию в феврале 1967 г. Но работа продолжалась.
    Первая публикация состоялась в г. Бабаево Вологодской области в газете «Ленинский путь» от 22 (или 8)  апреля 1967 года, где приведён  текст  без разбивки на строфы:

Как я подолгу слушал этот шум,
Когда во мгле горел закатный пламень!
Лицом к реке садился я на камень
И всё глядел, задумчив и угрюм.
Как мимо башен, идолов, гробниц
Катунь неслась широкою лавиной
И как-то древней клинописью птиц
Записывал напев её былинный... 
Катунь, Катунь — великая река!
Поёт она нерадостные мифы,
Как гунны шли и пировали скифы,
Опустошая эти берега...
Прошли года. Ещё прошли года.
Всё потонуло в ветренном и мглистом.
И лишь Катунь, как древняя орда,
Несётся с воем, гиканьем и свистом.
В горах погаснет солнечный июнь.
Заснут во мгле печальные аилы,
Молчат цветы, безмолвствуют могилы,
И только слышно, как шумит Катунь.

     Отсутствие разбивки  может быть объяснено экономией печатной площади в газете, но это нивелирует содержание текста. В копии, снятой для меня из газеты при поездке в Бабаево в 2003 году, приписано: «Лен. Путь» — 1967  — 8 апреля. Первая публикация»
     Вышеприведённый текст с разбивкой по строфам опубликован в альманахе  «День поэзии» (1967), см. «Николай Рубцов», изд. Терра, 2000, ред.  В.Зинченко, т., 3,.,  стр 241, 406. Известный текст опубликован со ссылкой на первичность публикации от 22 апреля 1967 г. (см. то же издание, т. 1., стр. 341)
    Привожу известный текст стихотворения из прижизненного сборника «Сосен шум» (1970) и всех последующих публикаций:

Как я подолгу слушал этот шум,
Когда во мгле горел закатный пламень!
Лицом к реке садился я на камень
И всё глядел, задумчив и угрюм.

Как мимо башен, идолов, гробниц
Катунь неслась широкою лавиной
И кто-то древней клинописью птиц
Записывал напев её былинный... 

Катунь, Катунь — свирепая река!
Поёт она таинственные мифы,
О том, как шли воинственные скифы,  —
Они топтали эти берега!

И Чингисхана сумрачная тень
Над целым миром солнце затмевала,
И чёрный дым летел за перевалы
К стоянкам светлых русских деревень...

Всё поглотил столетий тёмный зев!
И всё в просторе сказочно-огнистом
Бежит Катунь с рыданием и свистом —
Она не может успокоить гнев!

В горах погаснет солнечный июнь. 
Заснут во мгле печальные аилы,
Молчат цветы, безмолвствуют могилы,
И только слышно, как шумит Катунь.

    Стихотворение «Шумит Катунь» было опубликовано 8 декабря 1967 года в газете «Правда», центральной газете ЦК КПСС и Советского Союза. В газете, которая крайне редко печатала стихи. На той же странице было напечатано стихотворение Рубцова «Детство». Такая публикация резко поменяла  отношение к Николаю Рубцову со стороны местных партийных организаций и известных издательств.
         Изменения в публикациях.
     В сборнике «Душа хранит» (1969) стоит строка «Поёт она нерадостные мифы».  В сборнике «Сосен шум» (1970) снято посвящение В.Астафьеву,  стоит строка «Поёт она таинственные мифы», то же в сборнике «Зелёные цветы» (1971). Это принципиальное смысловое улучшение строфы. То есть Рубцов постоянно корректировал (улучшал) содержание стихотворений. 

     Сайт www.rubcow.ru  «Звезда полей. Николай Михайлович Рубцов и народное творчество». Раздел «Музыкальная страница» (запись, исполнение, гитара)

  Николай РУБЦОВ                          Nikolai Rubzow

     В горнице                                          In  meinem Haus

  В горнице моей светло.                   Es ist hell in meinem Haus, 
  Это от ночной звезды.                     In der Nacht vom hellen Stern.
  Матушка возьмет ведро,             Meine Mutter geht hinaus,
  Молча принесет воды…              Bringt im Eimer Wasser her.

  Красные цветы мои                      Rote Blumen, wie zum Hohn,
  В садике завяли все.                     Sind im Garten fast gewelkt.
  Лодка на речной мели                  Und mein Boot am Ufer schon
  Скоро догниет совсем.                 Ist verfault, wo einst gestellt.

  Дремлет на стене моей                 An der Wand berührt sich nicht
  Ивы кружевная тень.                     Spitzenschatten einer Weid’,
  Завтра у меня под ней                   Morgen dort beim Tageslicht
  Будет хлопотливый день!             Bin ich viel zu tun bereit!

  Буду поливать цветы,                   Ich begieß’ die Blumen gern,
  Думать о своей судьбе,                Denke an mein täglich Brot,
  Буду до ночной звезды                 Und bis zu dem hellen Stern
  Лодку мастерить себе…               Bau’ ich mir ein neues Boot…
                         
                                                  Ins Deutsche von Michail Lebedinski
                                                  Перевод Михаила Лебединского

Опубликовано в альманахе «Звезда полей»2011, выпуск № 2, Издатель НКО «Рубцовский творческий союз». 2011