Владимир Андреев. Николай Гоголь и Николай Рубцов
Лев Толстой — великий страдалец земли Русской сказал: «Лучше тачать сапоги, чем писать книги...». Умолял: «Если можешь не писать, не пиши...».
Так-то оно так, да вот хотел бы в рай, да грехи не пускают. Ещё сказывают, что гений — это несчастье, лучше быть талантливым, обычным. Муки слова есть муки слова… сознания, того, чего человек не видит, однако человек только в нём, в сознании и состоит… И неужто сознание есть некая тягость? — Следственно жизнь есть страдание? Видимо, так оно и есть, хотя надо нести в себе радость и делиться ею с ближним своим…
Под категорию гениев, как под колесо неосторожный гражданин, попал и великий Николай Васильевич Гоголь…
Произведения Гоголя «Мёртвые души», «Ревизор» — это литера-тура. На слова Пушкина, прочитавшего «Мёртвые души»: как грустна наша Россия, Гоголь, удивившись, сказал, да это же карикатура. Писатель был прав, тем более, что это его детище. Однако гениальность Гоголя сказалась и здесь, изображено было так живо, так ёмко и выразительно, что читатель уверовал в эту иллюзию поэта... Да и назвал её поэмой…
У Николая Рубцова есть стихотворение «Однажды»:
Однажды Гоголь вышел из кареты
На свежий воздух. Думать было лень.
Но он во мгле увидел силуэты
Полузабытых тощих деревень.
Он пожалел безрадостное племя,
Оплакал детства светлые года,
Не смог представить будущее время —
И произнёс: — Как скучно, господа!
В какой-то степени это лёгкая ирония, переброшенная в наше время. Но это концовка повести «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Это карикатурная возня двух малороссийких помещиков вызывает у читателя глубочайшее возмущение на грани сожаления, что есть на земле такие люди, потерявшие не только совесть, но обнищали умом и здравым смыслом.
И если бы не красочное описание этих помещиков их внешности, их мелкотравчатых действий во вред друг другу, остроумного художественного изображения тамошнего судопроизводства писателем, а также сатирическая сторона примитивизма ссоры… Повесть бы не имела успеха у тогдашнего читателя. Гоголь, заканчивая эту повесть о пустопорожней и никчёмной жизни этих двух господ помещиков, и, выходя на дорогу, где грязь и дождь, где «дороги расползались, как раки, высыпанные из мешка», вот тогда Гоголь и произнёс эти вечные слова: скучно на этом свете, господа…
Но Гоголь велик не только сатирическими измышлениями, он велик, как писатель двумя сборниками сочинений своих: «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород». Это вековечные шедевры писателя. Создаётся впечатление, что именно ради этих художествен-ных словесных произведений был рожден Николай Гоголь. Он даже не писатель, а некий колдун, который проник в храмы вселенной, похищая её загадочность, красочность, бесконечность и бессмертие… Гоголь есть истинный природный колдун, волхв, знахарь, он соединяется с природой, и передаёт нам посредством же её, нашей матери, колдовскую, иллюзорную, казалось бы, непостижимость. Только Гоголю было дано из всех писателей, изобразить если не все, но многие нюансы превращений природы, её игры, игры света и тьмы, звука и абсолютно химического молчания, от шороха тростника до громового разряда…Где чуден Днепр при тихой погоде…? Для писателя Гоголя мiр сей есть чудо. И человек в мiре этом есть чудо. А потому, Гоголь, как писатель есть чудо, чудотворец, вот кто есть господин Гоголь. Именно в этих прекрасных и вечных книгах «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород». На Земном шаре более нет подобных произведений, божественно открытых, непознанно закрытых, но ему, Гоголю, тонкий мiр был понятен. И если о Гёте говорят, что ему была ясна звёздная книга, то Гоголю она была родственной, привычной…
Когда находишься в мiре, сложно понять его, а тем более описать его посредством слова, для этого требуется способность как бы выйти из него и посмотреть со стороны. Это удалось Гоголю.
И Гоголя нельзя упрекнуть в умении и способности рассматривать окружающий мiр и человека в нём, это для него естественно, как если бы мы наблюдали восход солнца. Гоголю удалось больше, — он заглянул за край вселенной. Почитайте повесть «Майская ночь, или Утопленница». Это мировой шедевр.
«Запах от цветущих яблонь и ночных цветов лился по всей земле». «Какое-то странное, упоительное сияние примешалось к блеску месяца. Серебряный туман пал на окрестность». Левко смотрел на старинный дом, опрокинувшийся, он отражался в пруду. Старинный дом господский был чист в ясном величии. Далее идёт игра света и теней и Левко словно переселился в глуби пруда и видит: «наперёд белый локоть выставился в окно, потом выглянула приветливая головка с блестящими очами… она машет, она усмехается… Вода задрожала и окно закрылось снова». «Сильно и звучно перекликались блистательные песни соловьёв, и когда они, казалось, умирали в томлении и неге, слышался шелест и трещание кузнечиков…» —Парубок,— говорила она, — найди мою мачеху. Левко, когда девушки играли на берегу, указал ей мачеху… И она вручила ему записку. Тут наш герой проснулся.» От пруда веял холод; над ним печально стоял дом с закрытыми ставнями. В сжатой руке он почувствовал записку…
Гоголь всё изобразил по законам красоты, по недостатку человеческого зрения, по жгучему человеческому желанию, когда чудеса не выдерживают и сбываются. Гоголь велик! Он и художник и гипнотизёр, колдун и волшебник. Чародей слова и чародей звука, слуха и зрения «закрайного».
«День дню передаёт речь, и ночь ночи передаёт знание». Эти стихи Давида весьма кстати подходят к Гоголю, как художнику… Он посреди чудес: ковров-самолётов, пострел-травы, сон-травы, шапки-неведимки… Ему всё с руки, поскольку он сын природы, её детище, давший природе человеческую речь… Лишь слову жизнь дана… Гоголь создаёт чудо, чудо у него в «Ночь под Рождество». Свидетельство тому — русские народные сказки, где счастливый конец есть «выход из трагедии».
Николая Рубцова потрясает случай, когда он неожиданно в поисках малины, набрёл на кладбище. И это его потрясло. И вот что пишет поэт в стихотворении «Над вечным покоем»:
Там фантастично тихо в темноте,
Там одиноко, боязно и сыро,
Там и ромашки кажутся не те-
Как существа уже иного мира…
Когда я прочёл эти стихи своей матушке,— она перекрестилась и уронила: — Как он рано понял, что такое смерть…Этот твой Рубцов.
И эту грусть, и святость прежних лет
Я так любил во мгле родного края,
Что я хотел упасть и умереть
И обнимать ромашки умирая…
Подобные стихи наводят на очень сложные и запредельные мысли. Таких стихов, как эти, в природе не существуют. Они принадлежат только Рубцову!
В этом стихотворении проглядывает глубокое родство художников — Гоголя и Рубцова. Да вообще-то поэты — братья по крови. Но мощь Гоголя, его творческое местоположение — мiр Божий.
Поль Скаррон написал «Вергилий наизнаку», то есть его поэму «Энеида».Он «перелицевал» её. И. Котляревкий повторил сие на малороссийском языке. «Энэй був парубок моторный И хлопэць хоч куды — козак… Мольер (Жак Поклен) написал драму «Скупой», по дорожке Поля Скаррона «Наказание за скупость»… «Уже если он зажигал у себя в комнате огарочек свечи, то не иначе как украденной, и чтобы сберечь его, начинал раздеваться ещё на улице. Ложился спать, продырявив соседскую стенку, и получал света сколько угодно. Таким образом, гоголевский Плюшкин в некоей степени соткан подражальчески, но это литература, а Гоголь силён вселенской, божественной, сказочной ипостасью. Чудесной действительностью, скрытой от нас суетой…
Гоголь почти не переводим на иностранные языки. В Болгарии Гоголь не переведён на болгарский язык, не получается. И тот, кто знает язык русский, читают Гоголя. Поскольку художественное слово Гоголя есть чудо, а чудо есть совпадение идеи и реальности…
Николай Рубцов очень любил русскую литературу и считал её лучшей в мiре… Гоголь же был для него высшим достижением и возможностью Слова, в постижении мiра Божьего… Здесь уместно вспомнить Алексея Лосева, что «не мы живём, а действительность живёт через нас». Выбор и надежда выпала на человека. А потому «Всё в человеке»…
Влияние тогдашних критиков сильно влияла на художественную натуру Гоголя и он написал «Петербургские повести». Израсходовал свой талант по мелочам... А некоторых критиков интересовали только социальность, а не познание мiра.
А ведь Николай Васильевич Гоголь, разумеется, исполненный народным юмором, народной хитростью и выдумкой, свободой — всё же живописал Чистое Утро Бытия, живописал его красоту, разум и заботу о человеке, как некоей своей надежде… Гоголь православный человек с некой до болезненности совестью. Вестью мироздания, принадлежащее только тонкой материи.
Мне иногда кажется, что Гоголь, как художник не вместился полностью в тогдашнее общество. За этим гением будущее...
Опубликовано в альманахе Звезда полей» 2020, № 20