В.МАКЕЕВ. ФРАГМЕНТ ДИАЛОГА-ОПРАВДАНИЯ УБИЙСТВА РУБЦОВА «ПОЭТЕССОЙ». ИЗ ОПУСА «ПУТНИК НОЧНОЙ ЗВЕЗДЫ» (ИЗД. «ВЕЧЕ», 2021 Г.)
4. (номер фрагмента конечного из повести) -
– Хорошо, что, наконец, все ушли. Надоели! Всё, Люда, никого кроме тебя в своей квартире видеть я не желаю! – радовался Николай.
– Правильно, Коля! И я не желаю! С друзьями мы будем встречаться в клубе, в кафе, на свежем воздухе, наконец, на поляне у реки под соснами, а не в своей однокомнатной квартире, которая к тому же тесная и нам теперь необходима хотя бы хорошая двухкомнатная квартира.
Ты известный поэт не только в Вологде и Москве, но и по всей нашей необъятной стране! Ты член Союза писателей. После женитьбы тебе просто обязаны дать двухкомнатную квартиру. Заберу дочь у родителей, где она будет спать? – распалялась Людмила. Остановилась, задумалась. – Коля, когда же ты, наконец, меня пропишешь? Ведь я тебе жена!
Подошла к окну, взглянула на заснеженную пустынную улицу, заметила.
– Холодает, не меньше двадцати градусов. У тебя тепло, батареи горячие, а представляешь, как сейчас холодно в моей загородной халупе!
– Ничего не поделаешь, крещенские морозы, – развёл руками Николай.
– Люда, сегодня подали заявления в ЗАГС, отметили с друзьями такое важное событие, да так, что трещит голова! Теперь распишут нас через месяц, 19 февраля, если конечно доживём до такого счастливого дня!
– Не шути так, Коля! – возмутилась пока ещё Дербина-Грановская. – Вместе мы проживём большую творческую жизнь! Кстати, когда же ты мне поможешь с рекомендацией и изданием моего второго сборника стихов, столь необходимого для членства в Союзе писателей, а то ведь в прошлый раз прокатили? Хочу назвать его «Крушина». Как тебе это название?
– Люда, не в названии дело. У тебя пока нет достаточного количества хороших стихов для нового сборника. Не надо спешить. Твой первый сборник «Сиверко» не велик, всего-то сорок восемь страниц. Второй сборник должен быть «увесистей». Тогда тебя примут в Союз писателей без всяких оговорок.
– Я так надеялась, что примут. Могут же быть исключения! Надела своё самое красивое платье, тебе оно нравится, посетила парикмахерскую. Почему же комиссии было не достаточно одного сборника? А стихи в газете «Красный Север» с моей фотографией? Разве этого недостаточно? И ты бы мог мне помочь, да только ушёл. Мог повлиять на решение! А эти твои слова, – «патология какая-то, звериная». Никогда не прощу! – Сжала кулачки Людмила.
– Прости, Люда. Я уже не раз извинился за эти слова. Вырвались. Успокойся. У меня осталось вино. Херес. Хочешь?
– Давай, всё равно долго ещё не уснём, а с утра начнём новую жизнь! Я за здоровый образ жизни! Зимой будем ходить на лыжные прогулки. У тебя есть лыжи?
– Нет.
– Завтра же купим. Ты, наверное, давно не катался на лыжах?
– Давно. Помню, как катался по замёрзшей заснеженной Толмше.
– Где это? – поинтересовалась Людмила.
– Река такая, течёт возле Николы, впадает в Сухону. Помнишь нашу поездку в Тотьму?
– Помню. Мы тогда спорили, переругались.
– Было дело, – согласился Николай. – Приставал тогда наш пароход возле пристани Усть-Толмша. Оттуда до Николы километров двадцать пять. Не раз ходил пешком, – вспомнив ставшее ему родным село, вздохнул Николай. – Теперь живу в городе. Тесно мне здесь…
– Вот и я говорю, тесно нам в твоей однокомнатной квартире, – подхватила Дербина.
Ей очень хотелось избавиться от старой, надоевшей фамилии, стать, наконец, Людмилой Рубцовой – женой молодого и перспективного поэта, которого знает вся страна. А рядом с ним и она подтянется, обязательно вступит в Союз писателей в этом году. Будет у них семья поэтов!
«Двум членам Союза писателей не смогут отказать в новой двух и даже трёхкомнатной квартире в новом доме!» – размечталась Людмила. Но пока следовало немного подождать. Через месяц расписаться в ЗАГСе, поменять паспорт и прописаться в этой квартире…
– Месяц дают нам подумать, сочетаться или нет? Распишемся, тогда и пропишу свою законную супругу, – напомнил Николай. – Фамилию мою возьмёшь?
– А как же, конечно возьму! Людмила Рубцова – звучит?
– Звучит, – согласился Николай.
– Где же обещанное вино? – напомнила Людмила.
– На кухне, в шкафчике. Только давай потом…
– Что значит потом?
– Люда, хочу тебя! Давай приляжем! – хватая за руки, умолял Николай, жадно заглядывая в искрящиеся зелёные глаза.
– Коля, ты пьян! – оттолкнула его Людмила. – Обрадовались дружки твои, гуляли за наш счёт, вот и напоили. – Ласковее. – Извини, сегодня у нас ничего не получится. Оставим на завтра. Я тоже хороша, голова кружится от вина, но всё-таки твёрже тебя стою на ногах. Любишь меня такую?
Люблю такую!
Люблю сякую!
Такая нравишься!
Не приедаешься!
– Это что, же экспромт в мою честь? – усмехнулась Людмила.
– Ну да, самый короткий. Даю слово, Завтра на свежую голову доработаю до поэмы! – пошутил Николай.
– А этот твой экспромт? – нахмурилась Людмила.
Люблю змею, когда она,
Вся извиваясь и свисая,
Ползет, глазами завлекая,
О, Господи! Ведь ты сама такая...
– Этот? Откуда ты знаешь? – растерялся Рубцов.
– «Люди добрые» запомнили и подсказали. Тоже в мою честь?
– Не обижайся, Люда, Само собой получилось. Сам не знаю, как вырвалось! Были мы тогда в ссоре. Прости, я уже и забыл…
– Ты забыл, а я помню! Не прощаю! Я не такая. Отвечу!
… Хочется мне нравиться мужчинам,
Лукаво знать, что у моих колен
Томится спутник мой не без причины;
Томился всяк, предчувствуя свой плен…
– Твои стихи? – виновато улыбнулся Николай, подумав. – «Сглупил тогда. Но ничего, простит…»
– Мои! Там есть ещё, точно сейчас не вспомню, потом прочту.
– Люда, ты делаешь успехи! Ты у меня молодец! Постараешься – наберётся на новый сборник!
– Пока ещё «не у тебя». Месяц нам дали подумать. Берегись, Коля, вдруг возьму и передумаю!
… Я есть, язычница, дикарка, зверолов,
Ловка, как рысь, инстинкту лишь послушна,
К великому движению миров
Над головой
Была я равнодушна…»
Извивалась Людмила в танце древнеегипетской жрицы. Наверное, так могло показаться Рубцову, с восторгом смотревшему на неё.
– Ах ты, язычница, дикарка и безбожница! Коварный зверолов! В жертвах ненасытная, волхвиня огнекудрая! Иди скорей ко мне. Горю! Стисну в объятьях! Утолю страсть в поцелуях! Отвечу! – распалялся Николай.
…Знаешь, ведьмы в такой глуши
Плачут жалобно.
И чаруют они, кружа,
Детским пением,
Чтоб такой красотой в тиши
Все дышало бы,
Будто видит твоя душа
сновидение.
И закружат твои глаза Тучи плавные
Да брусничных глухих трясин
Лапы, лапушки…
– Вот, дождалась! Ведьмой назвал! – взбесилась побагровевшая Людмила, протягивая к нему свои сильные, цепкие «лапы, лапушки», а во вспыхнувших рысьих глазах ярость язычницы…
С древнейших пор известно, что от страстей любовных до вспышек гнева и трагедий всего лишь шаг…
Примечания Ю.Кириенко-Малюгина к пункту 4. Фальшь В.Макеева:
1.Намёк о попытке приёма Дербиной в Союз писателей СССР. Фраза Л.Дербиной (Грановской по мужу на суде в 1971 году) : «а то ведь в прошлый раз прокатили?» Такого не было. Подборку «стихов» (типа «люблю волков за их клыки во рту...») в Вологде местные литераторы на собрании раскритиковали. Но это была не комиссия Союза писателей СССР. .
2. Ложь- неуёмные фантазии Макеева о том, что Рубцов хотел насильно тащить в постель Дербину (это ложь от преступницы). Он. Макеев, разве был в квартире?
3. Надуманные фантазии-фразы Рубцова к Дербиной, цитирую: «– Ах ты, язычница, дикарка и безбожница! Коварный зверолов! В жертвах ненасытная, волхвиня огнекудрая! Иди скорей ко мне. Горю! Стисну в объятьях!». Это «бытовуха» от автора опуса.
4. Фантазии Макеева в пользу Дербиной: «С древнейших пор известно, что от страстей любовных до вспышек гнева и трагедий всего лишь шаг…». Макеев проводит мысль, что созданный конфликт возник на основе языческого характера Дербиной. А надо обосновывать на базе эгоцентризма «поэтессы» и карьеризма её .
5.
Эпилог (номер фрагмента конечного из повести)
Цитата от Макеева:
«В морозную Крещенскую ночь 1971 года в России, в Вологде, в доме на улице Яшина, в квартире поэта Рубцова вспыхнула и разыгралась ужасная трагедия, стоившая ему жизни. Угас поэтический талант в самом расцвете творческих сил.
Предвидел ли поэт свой конец? Возможно, ответить на этот вопрос могут эти угрюмые строки:
Я умру в крещенские морозы
Я умру, когда трещат березы
А весною ужас будет полный:
На погост речные хлынут волны!
Из моей затопленной могилы
Гроб всплывет, забытый и унылый
Разобьется с треском,
и в потемки
Уплывут ужасные обломки
Сам не знаю, что это такое…
Я не верю вечности покоя!»
Примечания Ю.Кириенко-Малюгина к пункту 5. Фальшь В.Макеева:
1. Об этом подмётном стихотворении (от имени Рубцова) имеется уже несколько моих опровержений. Нет отпечатанного текста от Рубцова. (читайте на сайте «Звезда полей»).
2. Не было Крещенских морозов с 19 января 1971 года. — была оттепель более месяца. Об этом написано в книгах Ю.Кириенко-Малюгина «Тайна гибели Николая Рубцова» (Три издания, 2001, 2004 и 2009 г), по фактам после 19 января 1971 года была природная аномалия — оттепель на Европейской части России.
3. Не мог Рубцов написать строки «Гроб всплывет, забытый и унылый
Разобьется с треском, и в потёмки уплывут ужасные обломки». Это не лексика и не сюжет от Рубцова. Есть опубликованные мной «стихи», которые были подложены в чемодан рукописей Рубцова, доступ к которому и ключи от квартиры Рубцова имела Дербина.
4. Макеев не даёт список литературы при компиляции изданий Кириенко-Малюгина.
Спрашивается: Зачем В. Макеев поставил цель опорочить Рубцова?
Текст опуса Путника в форме диалогов построен Макеевым под ожидаемый киносценарий и получения барышей на скандальный результат.