Рубцов и методика оценки народности поэзии.

Юрий Кириенко-Малюгин

Рубцов и методика оценки народности поэзии.

Раздел 1. Простота и глубина поэзии Рубцова
1.1.Первые стихи, овладение приёмами стихосложения.

В юности (1950-1955 г.г.) ряд стихотворений выполнен Н.Рубцовым в русском традиционном стиле («Два пути», «Деревенские ночи», «Первый снег»), что объясняется складывающимся мировоззрением начинающего поэта на базе классического преподавания литературы в то время в советской школе и в техникумах. В 14 лет в стихотворении «Два пути» Рубцов задумывается о смысле протекающей жизни:

Но мечтая, видимо, о чуде,
По нему по тракту, под дождём
Всё на пристань двигаются люди
На телегах, в сёдлах и пешком.

А от тракта, в сторону далёко,
В лес уходит узкая тропа.
Хоть на ней бывает одиноко,
Но порой влечёт меня туда.

В 17 лет Рубцов создаёт первый лирический шедевр «Деревенские ночи»:

Пусть ромашки встречные
от копыт сторонятся,
Вздрогнувшие ивы
брызгают росой, –
Для меня, как музыкой,
снова мир наполнится
Радостью свидания
с девушкой простой!

Всё люблю без памяти
в деревенском стане я,
Будоражат сердце мне
в сумерках полей
Крики перепёлок,
дальних звёзд мерцание,
Ржание стреноженных
молодых коней…

Во время службы на флоте (1955-1959г.г.), понимания необходимости защиты Родины многие стихи наполнены патриотической тематикой и грустью временного расставания с малой родиной. Рубцов знакомиться с творчеством Есенина, Кедрина. Во время занятий в литературном объединении «На страже Заполярья» Рубцов имел возможность слушать и оценить творчество товарищей-поэтов и совершенствовать технику стихосложения. Уровень участников литобъединения был довольно высокий, если напомнить, что около 20 моряков (матросов и офицеров) позднее стали членами Союза писателей СССР. Хотя газетная тематика была во многом заданной (военно-патриотическое направление), Рубцов в отдельных стихах («Ты с кораблём прощалась», «Северная берёза», «Грусть») поднимается на очень высокий уровень духовно-эмоционального отражения наблюдаемых картин прощания и встреч, воспоминаний о родных краях. Смотрите фрагмент из стихотворения «Грусть»:

Любимый край мой, нежный и весёлый,
Мне не забыть у дальних берегов
Среди полей задумчивые сёла,
Костры в лугах и песни пастухов.

В Ленинграде (октябрь1959г. – июль1962г.) Рубцов общается с городской гуманитарной интеллигенцией, тяготевшей к словесной эквилибристике, рифмачеству, игре на оригинальность, нерусским по сути словообразованиям, эстрадчине и ёрничанью над действительностью. Заплывая с городскими поэтами в этот поток литературщины, Рубцов пишет иногда ритмизированные стихи, в которых ощущается стиль Маяковского («В океане», «Я весь в мазуте…», «На берегу», «Бывало, вырядимся с шиком…», «Сколько водки выпито…»). И в то же время Рубцов не впадает в философские бредни. Например, в стихотворении «В кочегарке» поэт практически документально приводит разговор со своим новым «большим» начальником – кочегаром во время поступления на работу в такое элитное заведение.

В топке шлак ломал с размаху
Ломом, красным от жары.
Проступали сквозь рубаху
Потных мускулов бугры.
Бросил лом, платком утёрся.
На меня глаза скосил:
– А тельняшка, что, для форсу? –
Иронически спросил.
Я смеюсь: – По мне для носки
Лучше вещи нету, факт!
– Флотский, значит?
– Значит флотский.
– Что ж, неплохо, коли так!
Кочегаром, думать надо,
Ладным будешь, – произнёс.
И лопату, как награду,
Мне вручил: – Бери, матрос!..

В стихах этого периода поэт через понятия Справедливости и радость бытия выражает самоиронию, адекватное отношение к жизненным ситуациям, не опускаясь до ёрничанья. Память о селе Никольском, о Тотьме, о друзьях детства и юности не оставляют поэта. Рубцов создаёт «Видения в долине», «Добрый Филя», «Долина детства», «Старый конь»… Перед поступлением в литинститут Рубцов пишет песню двусмысленного содержания «Жалобы алкоголика», которую весело распевали студенты в общежитии и которую слишком умные критики оценивали и оценивают прямолинейно. Но сам Рубцов ни разу не включил эту песню в свои сборники, самоцензура была у него на первом месте. Во время очной учёбы Рубцов получает базовые литературные знания, может сравнить свой уровень поэзии с поэтами, особенно во время застолий. Нигде Рубцов не терял искренности, не лукавил в стихах из-за каких-либо, даже меркантильных соображений. Не менял тексты строк в угоду редакторам.

1.2.Народная философия поэзии Рубцова.
Поэт очень много читал. Не макулатуру лакировочного, эгоцентрического и диссидентского направлений, а русскую классическую литературу: Л.Толстой, Н.В.Гоголь, Ф.И.Тютчев, А.А.Фет, А.Я.Полонский, А.Блок. Рубцов с юности искал смысл жизни, создавал словарное богатство, без которого настоящие стихи не напишешь.
Зимние, летние и осенние поездки в село Никольское в 1963-1965 г.г. обогащают образное мышление поэта картинами русской природы, видами разрушенных православных храмов по любым маршрутам поездок, народными взглядами на жизнь. Его мировоззрение сложились окончательно. Стихи «Тихая моя родина», «Русский огонёк», «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны…», «Видения на холме», «Философские стихи», «Журавли», «По вечерам», «Звезда полей», «Душа хранит» свидетельствуют о глубоком философском понимании явлений, с которыми встречается поэт на жизненных дорогах. Н.М.Рубцов применил в творчестве национальный поэтический метод, то есть вложил душу в стихи, раскрыл существо каждого явления: «Купол церковной обители яркой травою зарос…», «Дай Бог, дай Бог!…Ведь всем не угодишь. А от раздора пользы не прибудет…», «И жаль мне, и жаль мне разрушенных белых церквей», «И не леса мне видятся окрест, а лес крестов в окрестностях России», «И разбудят меня, позовут журавлиные крики», «Как будто спит былая Русь», «И счастлив я, пока на свете белом, Горит, горит звезда моих полей», «Как сон столетий, Божий храм».
12 января 1964 года в письме к начинающему автору Рубцов выражает своё видение поэзии:
«Вашего оригинального мировоззрения в стихотворении тоже нет. Вот по всему по этому Ваше стихотворение не произвело на меня впечатления. А жаль. Жаль потому, что человеку, любящему стихи, любому такому человеку всегда бывает радостно, когда он находит в стихах поэзию, т.е. свежую тему, свежий символ, свежее настроение, мировоззрение, мысли, свежие оригинальные слова. И всегда приходиться огорчаться, когда всего этого нет в стихах»…
«Когда я говорю Вам, что тема Вашего стихотворения старая и общая, это ещё не значит, что я вообще против старых тем. Тема любви, смерти, радости, страданий – тоже темы старые и очень старые, но я абсолютно за них и более всего за них!
Потому я полностью за них, что это темы не просто старые (вернее ранние), а это темы вечные, не умирающие. Все темы души – это вечные темы, и они никогда не стареют, они вечно свежи и общеинтересны.
Поэзия идёт от сердца, от души, только от них, а не от ума (умных людей много, а вот поэтов очень мало!). Душа, сердце – вот что должно выбирать темы для стихов, а не голова.
Кое-где у Вас совершенно отсутствуют рифмы, т.е. созвучия на конце строк…Можно, конечно, писать стихи и без рифмы, но почему же тогда в других местах стихотворения они у Вас есть?»
Рубцов критически деликатно разбирает какое-то графоманское произведение и фактически сообщает основы подходов к написанию стихотворений. Заканчивает письмо таким советом:
«Такие недостатки, которые есть, на мой взгляд, в Вашем стихотворении, сейчас довольно широко распространены в стихах и множества других авторов. Причём частенько такие стихи всё же печатают, и если Вы встречаете такого рода стихи в печати, то не думайте, пожалуйста, что так и надо писать. Всем нам надо учиться писать так, как писали настоящие, самые настоящие поэты – Пушкин, Тютчев, Блок, Есенин, Лермонтов. Законы поэзии одни для всех».
В письме в Северо-Западное книжное издательство (весна-лето 1964 г.) в связи с редактированием сборника «Лирика» Рубцов сообщает: «Стихотворение «Уединившись за оконцем» Вы назвали легковесным. По-моему, легковесным следует считать те стихи, которые лишены всякого настроения, а значит, и поэтического смысла, а не те стихи, в которых выражено лёгкое настроение или состояние духа и выражено легко. Иначе стихотворение Есенина, например, «Вот уж вечер, Роса блестит на крапиве. Я стою у дороги, прислонившись к иве» – тоже стихотворение легковесное, а не удивительный шедевр чистоты души и духа….» «Я считаю, что моя позиция, т.е. мои привязанности, моя любовь должны быть понятны по моим стихам, которые я пишу искренне, – и, значит, не нуждаюсь в декларации моей позиции».
Из села Никольского 22 августа 1964 г. Рубцов пишет А.Я.Яшину: «Вообще-то «Вологодский комсомолец» – газета унылая. Печатает удивительно неуклюжие, пустяковые «современные» местные стихи. Уж сколько раз твердили миру, что мы молотобойцы, градостроители и т.п., и всё твердят! А где лиризм, естественность, звучность? Иначе, где поэзия? Да ещё многие из пишущих со своим легкомысленным представлением об этом деле носятся, как курица с яйцом! Впрочем, это сейчас широко распространено на Руси»…
«Здесь за полтора месяца написал около сорока стихотворений. В основном о природе, есть и неплохие и есть вроде ничего. Но написал по другому, как мне кажется. Предпочитал использовать слова только духовного, эмоционально-образного содержания, которые звучали до нас сотни лет и столько же будут жить после нас».
В ноябре 1964 г. Рубцов пишет А.Яшину: «Только я вот в чём убеждён, Александр Яковлевич (разрешите мне поделиться своим, может быть нелепым, убеждением): поэзия не от нас зависит, а мы зависим от неё. Не будь у человека старинных настроений, не будет у него в стихах и старинных слов, вернее, старинных поэтических форм. Главное, чтобы за любыми формами стояло подлинное настроение, переживание, которое, собственно, и создаёт, независимо от нас, форму. А значит, ещё главное – богатство переживаний, настроений (что опять не от нас зависит), дабы не было бедности, застоя интонаций, форм…»
Можно сформулировать подходы Н.М.Рубцова к созданию стихотворного произведения:
Подлинное старинное (т.е. национальное), оригинальное и свежее настроение, богатство переживаний, старинные слова и поэтические формы, нестандартные рифмы, выдержанный ритм, темы души – вечные темы, лиризм, естественность, звучность, слова духовного, эмоционально-образного содержания, богатство интонаций и форм, свежие темы, свежий символ, свежее мировоззрение, мысли, свежие эпитеты и оригинальные слова.
Ещё в начале 1966 года поэт заметил опасность духовного и физического разрушения русской деревни (новая или свежая тема в то время), когда написал:

Ах, город село таранит!
Ах, что-то пойдёт на слом!
Меня всё терзают грани
Меж городом и селом.

После поездки на Алтай летом 1966 года, знакомства с необъятными просторами России, памятниками Восточной Скифии поэт пишет в стихотворении «Шумит Катунь» (опубликовано в «Правде» в декабре 1967 г.):

Как мимо башен, идолов, гробниц
Катунь неслась широкою лавиной,
И кто-то древней клинописью птиц
Записывал напев её былинный…

И Чингисхана сумрачная тень
Над целым миром солнце затмевала,
И чёрный дым летел за перевалы
К стоянкам светлых русских деревень…»

Рубцов выходит на совершенно другой уровень поэзии: поэзии-пророчества, поэзии-исповеди и поэзии с подтекстами сознательно или безсознательно зашифрованного смысла. Расшифровать их могли только читатели, которые хранили в душе православные заповеди, хорошо знали суть негативных проблем в обществе (тревога за души русских людей и за будущее детей, за уходящие деревни, за уничтожаемую природу). Многие критики просто проглядели православную народную философию поэта, решая свои локальные задачи.

1.3.Мировоззренческий разрыв между поэтом, критиками и редакторами ряда изданий.
Не удивителен отказ в публикациях подборок стихов Рубцова со стороны редакторов, которые видели скрытый протест поэта против разрушения духовных сторон жизни народа. Карьеризм и эгоизм срабатывали. Наблюдалось желание «улучшить» стихи Рубцова и/или изъять частично из выпускаемого сборника. Но была поддержка со стороны незашоренных литераторов и редакторов: Е.Исаев, Н.Сидоренко, Ст.Куняев, Д.Стариков, В.Максимов и др.
Рубцов не стал приспосабливаться под тенденции лакировки действительности, не заботился о впечатлении от своей поэзии, следовал принципам народной философии, применял простонародные слова и обороты, те, которые он слышал в общении на любых перекрёстках судьбы.
Не все близкие Рубцову по мировоззрению литераторы это понимали. Например, В.Кожинов писал: «У него (у Рубцова, прим. автора) не так уж мало совсем не удавшихся, не достигших, по слову Блока, гармонии слова и звука стихов, и даже во многих его лучших вещах есть неуверенные или просто неверные ноты…». В.Кожинов даёт ссылку на «эксперта» поэзии, читательницу Юлию Хайрутдинову (1963 г.р.), которая написала: «Конечно, во многих поздних стихотворениях встречаются «неживые» строки, но мне, честно говоря, просто не хочется их замечать…». И ещё одно критическое высказывание В.Кожинова: «В заключение скажу ещё раз о том, что при всей безусловной ценности творчества Николая Рубцова даже в зрелой его поэзии нетрудно обнаружить множество недостаточно совершенных строк и строф». Это означает только то, что В.Кожинов оказался далёк от народного языка, в стихии которого жил Рубцов. Поэт свободно вводил в строфы старые и даже бытовые слова. В.Кожинов в книге «Как пишут стихи» (1968 г., переиздана в 2001 г.) вообще не рассматривает поэзию Н.М.Рубцова, хотя сборник «Звезда полей» вышел в 1967 году и уже тогда был замечен писателями и критиками традиционного русского направления.
Прошу понять меня правильно. Я не обвиняю В.Кожинова, который писал на другом языке, языке академических знаний первоисточников и документального изложения исторических событий. Его исследования творчества Ф.И.Тютчева «Пророк в своём отечестве», а также исследования «Россия. Век ХХ. (1901 – 1939)» и «Россия. Век ХХ. (1939 – 1964) являются знаковыми в области литературоведения и истории России в обозреваемые периоды.
Применяемый в настоящее время газетный язык имеет зачастую жаргонный характер, оторван от традиционного русского языка. Различия в воспитании, образовании, условиях проживания и мировоззрении конкретных литераторов обуславливают различия в понимании творчества конкретного поэта, писателя.

1.4.Словарное богатство поэта, русская разговорная речь и свобода изложения любой темы.
Для того, чтобы писать национальные стихи, надо обладать богатством русского народного языка, быть в постоянном общении с людьми, хорошо знать историю и любить Россию. С.Есенин, например, воспитывался в чисто русской народной среде, закончил церковно-учительскую школу, прекрасно знал славянский язык и поэтому имел полное право изобретать и/или применять непроизвольно образные русские слова: «цветь», «дроги», «спокой в народе», «гладь», «трын-трава», «хмарь», «бронзой прозвенеть» и др. В поэме «Анна Снегина» поэт широко использует народную речь.
Рубцов применял разговорные словечки в стихах естественно, у него очень часто ведётся обращение к знакомому или читателю то с вопросом, то за советом, то с каким-то фактом. Например, ещё в созданном в Ленинграде доинститутском стихотворении «Добрый Филя» Рубцов говорит:

Мир такой справедливый,
Даже нечего крыть…
– Филя! Что молчаливый?
–А о чём говорить?

Ниже курсивом в фрагментах стихотворений выделены слова, которые не могли принять критики с классическим городским образованием. Я предполагаю, что поэт специально не корректировал такую строку, считая, что это и есть природный русский язык. Более того, Рубцов давал возможность читателю домысливать ситуацию, кто и что стоит за нарисованной картиной жизни. Поэт реализовал известное требование к поэту, писателю: «словам должно быть тесно, а мыслям просторно». Привожу фрагменты из стихов Рубцова:

Бегут себе, играя и дразня,
Я им кричу: – Куда же вы? Куда вы?
Взгляните ж вы, какие здесь купавы! –
Но разве кто послушает меня…
«Купавы»

За нами шум и пыльные хвосты –
Всё улеглось! Одно осталось ясно –
Что мир устроен грозно и прекрасно,
Что легче там, где поле и цветы.
«Зелёные цветы»

Никто до Рубцова не писал так свободно обращаясь с русским языком, создавая простор для движения мысли читателя.

А рядом – глянь! – худые деревца.
Грустна под ними скудная лужайка,
И не звенит под ними балалайка,
И не стучат влюблённые сердца.
«Взглянул на кустик»

Всю пройду дороженьку до Устюга
Через город Тотьму и леса,
Топ да топ от кустика до кустика –
Неплохая в жизни полоса!
«Подорожники»

Другой бы поэт на месте Рубцова вместо «топ да топ» поставил бы «я иду» от кустика до кустика. А эффект от восприятия ситуации длительного пешего пути был бы снивелирован. И это не приём поэта. Рубцов действительно «топает» по дороге от Тотьмы к Великому Устюгу. И, скорее всего, ловит попутную машину.
И ниже посмотрите. Ну, какой городской поэт напишет так, как Рубцов!

Ему какая-нибудь бабка
Поднять котомку пособит.
«Старик»

Прогудели мои пароходы,
Проскрипели телеги мои, –
Я пришёл к тебе в дни непогоды,
Так изволь, хоть водой напои!
Не порвать мне житейские цепи,
Не умчаться, глазами горя…
«Посвящение другу»

Подмерзая, мерцают лужи…
«Что ж, – подумал, – зайду давай?»
Посмотрел, покурил, послушал
И ответил мне: – Ночевай!

Знаю, завтра разбудит только
Словом будничным, кратким столь.
Я спрошу его: – Надо сколько? –
Он ответит: – Не знаю, сколь!
«На ночлеге»

Пускай сосед поглядывает мутно
И задаёт вопросы поминутно, –
Что ж из того? Здесь можно отдохнуть!
…………………………………………….
Сижу себе, разглядываю спину
Кого-то уходящего в плаще,
Хочу запеть про тонкую рябину,
Или про чью-то горькую чужбину,
Или о чём-то русском вообще.
«Вечерние стихи»

В саду, где пела радиола,
Где танцевали «Вальс цветов»,
Всё глуше дом у частокола,
Всё нелюдимей шум ветров.
«Наследник розы»

Полюбил я сильнее, чем очень,
Эти звёздные зимние ночи.
«Зимняя ночь»

Снег летит – гляди и слушай!
Так вот, просто и хитро,
Жизнь порой врачует душу…
Ну и ладно! И добро.
«Выпал снег…»

Чего ж ещё?
С чего бы это снова,
Встречая тихо
Ласку ваших рук,
За светлой рюмкой
Пунша золотого
Я глубоко
Задумываюсь вдруг.
«Свидание»

Примеры использования Н.Рубцовым русского фольклора можно продолжать и продолжать. Приведённые фрагменты стихов Рубцова и сейчас не пропустили бы многие редакторы известных издательств из-за «неправильного» (нелитературного) русского языка. И только на Вологодчине, где редакторы газет сами происходили из сельских районов, понимали и принимали стихи Рубцова.

Раздел 2. К методике оценки народности поэзии.
2.1. Направления поэзии в России в связи с Рубцовым.
Отечественная война (1941-1945 г.г.) развернула мышление большинства поэтов на народность. В условиях экстремальной ситуации выживания народов во время войны были созданы песни «Катюша», «Синенький платочек», «Землянка», «Вставай, страна огромная» и др., которые сыграли огромную роль в духовном подъёме народа. Эта тенденция показывает, какая поэзия должна быть определяющей в духовном состоянии общества на любом историческом этапе. Тем более сейчас, когда ведётся информационная война против России.
Есть поэзия песенная, которая если она традиционна, то она народная. Другие виды поэзии: лозунговая социальная (Маяковский и его последователи), которая выродилась в протестно-критическую (диссидентскую). Маяковский внёс энергетику в стихи («Я достаю из широких штанин…», «Облако в штанах» и т.д.). Но его словообразования и образы вычурны, оторваны от традиционного русского языка, а тем более от славянских корневых слов и духовно-образной символики. Это лозунговая поэзия хороша для выступления перед толпой.
Кто-то из умных людей сказал начинающему поэту: «Ищи родину и найдёшь стихи». Шестидесятники искали недостатки у представителей системы в СССР в 60-80-е годы 20-го века и находили их. Но они не нашли родину – Россию, не понимали простого народа, который незаметно делал Историю державы: строил, защищал родину, растил детей, кормил население. Как известно, критиковать легче, чем заниматься простым нужным трудом. Некоторым мудрецам очень хочется учить военных, технарей, работяг и крестьян, взирая с Олимпа знаний философии Древней Греции и истории Рима.
Рубцов писал о селе Никольском: «Здесь – души моей родина». То есть его душа, а не тело, живёт в родных окрестностях (на реке, в лугах, на холмах, на мосту, в лесу, на клюквенном болоте, около разрушенного собора). Непрерывное общение Рубцова с простыми людьми в родных краях,– это поиск свидетельств народного разговорного языка и народного понимания смысла жизни, т.е. народной философии.
На Западе похоже считают, что публикуемое на русском языке и представляемое официально на зарубежных книжных выставках-ярмарках, является русской литературой. В России имеются поэты с мировоззрением, которое никак нельзя отнести к патриотическому. Они не связаны с каким-либо селом, деревней, древним городком, с историческим укладом жизни народа.
До недавнего времени на Западе и не подозревали, что в России в течение более двадцати лет (после начала «перестройки») есть другая литература, ориентированная на государственно-национальные традиции. На Западе даже не представляют, сколько течений сложилось и в этой области патриотического направления литературы.

2.2. Предпосылки оценки уровня и народности поэзии. Восприимчивость поэзии. Певучесть или звучание языка поэта.
Определимся с понятиями, которые взяты из книги С.И.Ожегова «Словарь русского языка», Москва, «Русский язык»,1984.
Понятие – логически оформленная общая мысль о предмете.
Язык – совокупность средств выражения в словесном творчестве, основанных на общенародной звуковой, словарной и грамматической системе, стиль.
Душа – внутренний психический мир человека, его сознание (по Ожегову). Человек, согласно учению Святого Писания состоит из тела и души.
Нация – исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры.
Философия – наука о наиболее общих законах природы, общества, мышления.
Справедливость – беспристрастие, действия в соответствии с истиной.
Таким образом, возникает аксиома, что русский язык – это язык русского народа, отражающий его мировоззрение и историческое существование на территории России и служащий для сохранения и развития его традиционной культуры (песни, литература). Так же, как любой другой язык отражает исторически и генетически сложившийся психологический склад этого народа.
Народная философия Рубцова выражает углублённое видение поэтом того многообразного состояния общества, в котором он оказался в силу временного характера пребывания на малой и большой Родине – в России и в СССР.
В песне пропеваются слоги и слова текста. Каждая буква, в основном, не звучит (не «пропевается») самостоятельно в слове, а «прицепляется» к гласной или согласной. Любое написание текста подразделяется в нотном стане по слогам строк. Каждая песня выполнена в заданном ритмическим строе для создания гармонии восприятия всего произведения. Именно структура песни показывает, что оценка уровня поэзии должна определяться словом, которое состоит из нескольких слогов (кроме предлогов и кратких восклицаний).
Слог – звук или сочетание звуков в слове, произносимые одним толчком выдыхаемого воздуха.
Слово – единица языка, служащая для называния отдельного понятия. Самая речь, способность говорить.
Гласная – звук речи (а, о, е, и, й, у, ы, э, ю, я) образуемых с меньшим участием шумов в полости рта, чем согласные звуки, а также буквы, изображающие такие звуки.
Согласная – звук речи, производимый шумом, получающимся от трения струи воздуха между преградами в органах речи (напр. в, ф) или от взрыва при размыкании сомкнутых органов речи (напр. б, л), а также о буквах, изображающих такой звук.
На прошлогодней конференции «Рубцовские чтения – Москва 2006» поэт и автор-исполнитель Э.Любенко отметил следующее: «К слову о певучести. Наверно, не случайно именно поют, а не бормочут в наших церквях, поют птицы и даже волки, поют ангелы, славя Господа, поёт душа, когда думаешь о Высоком. Видимо, пение как смысл, положенный на гармонический колебательный ряд, является оптимальным каналом связи нашего материального мира с горнем, которые оба сотворены Словом, т.е. колебанием предвечного носителя (эфира?). Не потому ли так хочется петь стихи (тоже ритмическая колебательная система) истинно русских поэтов, таких, как Есенин и Рубцов?»
Русский язык является одним из наследников праславянского языка. Также как украинский, чешский, польский, белорусский, сербский. И в структурах песни эти славянские языки близки. Особенно русский, украинский и сербский.
Песенность языка определяется общим количеством букв, а главное количеством гласных. Сейчас в нашей азбуке 33 буквы. Для сравнения в немецкой азбуке 24 буквы. И в этом смысле русский язык является самым богатым по содержанию. Несмотря на то, что Петр Первый (в начале 18-го века) сократил нашу азбуку на 12 гласных, а руководители антиправославных переворотов 1917 года в России удалили из азбуки ещё 4 гласные. Сменили православный календарь на католический. И ликвидировали Российскую державу, образовав обезличенный для русского народа СССР. В результате проведённых сокращений русской азбуки, русские практически не могут и перестали читать древние и не очень древние исторические документы. И главное, проведено языковое разделение родственных славянских народов. Но корни слов сохранились или тождественны.
Древность русско-славянского языка обуславливает его образность, как национальную черту обладателей этого языка. Подтверждена связь славянского (и отсюда русского языка) с древнейшим языком этрусков, живших в районе Средиземноморья и Причерноморья почти 4000 лет назад. Древние языковые памятники этрусков на каменных плитах представляют собой линейную систему
записи информации и были расшифрованы только с помощью старославянского языка. Сведения о перемещении выходцев с Южного Урала (синташтинцы) на юг
(Крит и Аппенины) и даже север Европы за 2000 лет до рождества Христова приведены в книге А. Дмитриенко. «Памятники слогового письма древних славян». Этрусские надписи. Фестский диск. Линейное А и Б. Издательство «Белые альвы», М. 2001. Многие языковые памятники исчезли в силу исторических событий. Но остались археологические. Исследование древнего города Аркаим на Урале, расположенного на 52 градусе северной широты, показало, что наши предки (синташтинцы) обладали самой высокой культурой в области астрономии. Аркаим – это сложная обсерватория, которая позволяла наблюдать при помощи самих крепостных конструкций и расположенных в окрестностях искусственных точек-ориентиров все 18 астрономических явлений, связанных с солнцем и луной. Разрекламированная обсерватория на Британских островах Стоунхендж-3 (Стоунхендж-1) была построена на 1200 лет позже обсерватории Аркаима и что неслучайно также на 52 градусе широты. Но Стоунхендж-3 фиксировал только 15 астрономических явлений. Известно, что критские мореплаватели уже в те времена знали Британские острова.
В книге «Славянский корнеслов». Язык наш – древо жизни на земле и отец наречий иных» (издание фонда славянской письменности и культуры, С.-Петербург, 2002) приводятся корни слов славянского происхождения, которые используются в западно-европейских языках. Кропотливый анализ смежных по смыслу слов показал, что славянский язык является праязыком. За многовековой период языки претерпели изменения в произношении, но корни сохранились.
На многих памятниках культуры мы видим персонажи, которые играют на музыкальных инструментах. И только человек, как разумное существо, смог соединить музыку и Слово в единое произведение.
Известно, что «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Русский композитор Свиридов впереди музыки ставил Слово. Привожу его высказывания:
«Художник призван служить, по мере своих сил, раскрытию Истины Мира. В синтезе Музыки и Слова может быть заключена эта истина.
Музыка – искусство безсознательного. Я отрицаю за Музыкой – мысль, тем более какую-либо философию. То, что в музыкальных кругах называется Философией, есть не более, чем Рационализм и диктуемая им условность (способ) движения музыкальной материи. Этот Рационализм и почитается в малом круге людей Философией.
Слово же несёт в себе Мысль о Мире (ибо оно предназначено для выражения Мысли). Музыка же несёт Чувство, Ощущение, Душу Мира. Вместе они образуют Истину Мира».
Однако многие дарвинисты, которые обосновывают происхождение человека, а значит и своё от обезьяны, помалкивают о божественном происхождении человека и окружающего мира, то есть о Первичности Слова.

2.3. Методика торсионного эффекта или оценка поэзии по абрису буквы.
Если исходить из впечатления восприятия, то следует признать, что поэзия несёт отрицательный заряд или положительный и вызывает соответствующий отклик в душе читателя. Правда, читатели у нас различаются по происхождению, воспитанию, религии, наличию души или по её временному отсутствию. Есть нейтральные ритмически выдержанные стихи, которые не вызывают никакой определённой реакции у читателя, имеют описательный характер.
На конференции «Рубцовские чтения – Москва 2006» был представлен доклад поэта и физика А.Обухова, в котором приведена методика оценки стихов вообще и Рубцова в частности посредством анализа словесного (фактически буквенного) узора на основе торсионного эффекта. А.Обухов приводит следующие обоснования:
«Рассмотренный выше словесный орнамент стихов Николая Рубцова являет прекрасное, но видимое как бы издали, обобщенное лицо его лирики, которое при сближении с ним дополнительно являет удивительные детали, которые чаруют воображение читателя и, наполняя Душу богодухновенным, вздымают её – устремляют к Творцу! Эта деталировка, проработка общего словесного узора стихов тесно связана с п и с ь м о м, т.е. буквенным отражением, закреплением мысли и чувства на бумаге.
Поскольку одним из основополагающих моментов п и с ь м а является форма, начертание, абрис буквы, то именно o влиянии очертания буквы на энергетический, духовный потенциал Слова и строфы далее и пойдёт речь.
Из достижений физики последних десятилетий ХХ века, создавшей на основе торсионного эффекта теорию Единого информационного поля Вселенной, следует, что мысль создаёт реально существующую форму материи – мыслеформу, которая может нести как положительный потенциал, идентифицируемый с понятием Добро, так и отрицательный – Зло. Также доказано опытами, что форма предметов, знаков, букв, символов несёт в себе положительный или отрицательный потенциал энергии. Величину этой энергии можно измерить и оценить единицами торсионного контраста – ТК…»
Торсионный метод оценки, проведённый по контурам каждой буквы, дал плюсовые и минусовые значения каждой строчной и прописной буквы, которые были приведены в таблицах. А.Обухов предложил на основе приведённых численных значений каждой буквы проводить расчёты величины торсионного эффекта стихотворения. В результате, каждая строка, затем строфа, и затем стихотворение в целом, по мнению автора, получают величину с положительным или отрицательным потенциалом.
Оценка по этому критерию недостоверна по следующим причинам:
1. Слова положительного и отрицательного духовного потенциала получают плюсовую величину, т.к. большинство букв имеет плюсовой торсионный контраст. То есть слова, несущие понятия Добра или Зла, невозможно знаково идентифицировать. Система оценки по абрису буквы не может полностью отразить уровень поэзии автора, т. к. не виден духовный потенциал поэзии.
2. Приведённые значения торсионного контраста целого ряда букв вызывают сомнения в достоверности метода оценки. Например, гласные е и ё и
согласные ж и з имеют одинаковые величины (+3). Хотя по звучанию (во
время речи или пения) они явно не равноценны по восприимчивости.
3. Методика вообще не учитывает значимости (духовности или бездуховности) слова в строке и строфе стихотворения. Проигнорировано первая аксиома Библии: «В начале было Слово». Буква, как таковая, не отражает наблюдаемое явление, не может дать образ предмета.
Можно почувствовать, как буквы шипящие и некоторые звонкие согласные, имеющие «рогатый вид» (абрис буквы), притормаживают движение языка при произнесении речи и в общении. Особенно это заметно в пении. Идентифицировать это явление можно, если представить и понять, что вращение виртуального контура (поля) внутри поля (очертания) буквы встречают препятствия и тормозятся. Поэтому к каждой согласной добавляется гласная и образуется слог. Корень слова содержит один или два слога. Имеются слова, содержащие два или несколько корней. Слова часто имеют предлог и окончание.
Система оценки корневая одно или многослоговая представляется наиболее достоверной. Напомним, что большее количество Слогов носят вспомогательный характер и создают на базе корня новые понятия, образ явления или предмета, придают корневому Слову эмоциональный оттенок.

2.4 . Духовно-смысловая методика оценки стихотворения.
Система оценки поэзии должна быть корневая духовно-смысловая. Поэзия положительного потенциала, поэзия Добра и Любви, поэзия-исповедь, поэзия-предвидение вызывают сопереживание читателя, «возбуждающие» душу. Рубцов интуитивно, на генетическом уровне записывал стихами народную философию, предвосхитил в атеистические годы 20-го века духовно-светское направление русской поэзии. Которое основано на понимании божественного происхождения окружающего мира. Кроме рукотворных достижений так называемого прогресса.
Сравнение стихотворений народного поэта Н.Рубцова и раскрепощённой «поэтессы» Л.Дербиной показывает, что Николай Рубцов являлся носителем православных идей Добра и общинности, а Людмила Дербина – языческих идей, эгоизма и эгоцентризма. Явный вампиризм «вылезает» из стихов заезжей «поэтессы». Анализ духовного содержания текстов противостоящих по взглядам поэтов позволяет выявить тенденции в использовании авторами массивов слов (словарный багаж) с положительным или отрицательным потенциалом.
Составим примерный словарь слов положительного потенциала, объединив их в смысловые группы:
Государственно-патриотические символы: Родина, Россия, Русь, Отчизна, село, деревня, родной город, память.
Малая родина: дом, домик, околица, окно, крыльцо, горница, сени, холмы, луг.
Родовые слова-понятия: мать, отец, бабушка, дедушка, дети, дочь, сын, братья,
сёстры, старушка, соседи.
Духовно-православные символы: Душа, Господь, Бог, ангел, церковь, собор, монастырь, храм, Рождество, Крещение, Пасха, Воскресение, Вознесение, Троица, Богородица, икона, поклон, завет, уединение, успокоение, молитва и др.
Природа: река, озеро, лес, поле, роща, бор, опушка, овраг, косогор, берёза, клён, дуб, ясень, листья, ветви, дрова, жнивьё, трава, стога.
Славянские символы окружающей среды и бытовые: хороводы, бубенцы, сани, телеги, масленица, гадание, венок, ямщик, тройка, солнце, звезда, диво, луч, красота, дары, грусть, напев, свадьба, жених, невеста, гости, пенье, смех, говор, костёр, баня, овин, жнивьё, долина, горка, сани, дары и др.
Природные явления: рассвет, закат, утро, день, вечер, ночь, снег, мороз, дождь, оттепель, роса, ветер, ураган, молния, гром.
Животный мир: журавли, лебеди, лошадь, жеребёнок, собака, кошка, котёнок, лебеди, корова, телёнок, гуси, утки, куры и т.д.
Флора: цветы, роза, ромашка, купавы, василёк, анютины глазки, лютик, георгины, астры.
Времена года: весна, лето, осень, зима.
Грибы: опята, белый, подберёзовик, подосиновик, маслята, рыжик, грузди.
Ягоды: клюква, смородина, малина, калина, морошка, земляника, брусника, черника, костяника.
Святые русско-славянские понятия: Добро, Любовь, Надежда, Вера, дружба, справедливость, братство.
Песенно-музыкальные символы: песня, музыка, гармошка, тальянка, балалайка, гитара, струна, нежные звуки, хор, поэт, строка, стихи и др.
Эпитеты, прилагательные: неведомый, таинственный, волшебный, весёлый, родимый, святой, счастливый, родной, приветливый, небесный, притихший, жалобный, чистый, прекрасный, тихий, нежный, ромашковый, васильковый.
Световые краски: золотой, серебряный, светлый, белый, зелёный, зимний, осенний, жёлтый, красный, пшеничный, синий, голубой.
Сказуемые: вернуться, цвести, ликовать, играть, ехать, плыть, скакать, дремать, жалеть, плясать, петь, обнять, наградить, уладить и др.
Народные слова и обороты: столь, сколь, ночевай, какие здесь, разве кто, изволь, зайду давай, топ да топ, сижу себе, чем очень и др. (из поэзии Рубцова).
Приведённые слова имеют древние славянские корни. В книге «Славянский корнеслов» сообщается: «Новейшие языки не могут служить нам образцом. Они по необходимости должны заимствовать слова свои из других языков; но наш древний язык не имеет в том нужды. Он может из каждого собственного корня извлекать ветви, сколько ему потребно. Вся осторожность должна состоять в том только, чтобы знать свой язык и уметь согласно с разумом и свойствами его извлекать сии ветви…» Вот это требование должен выполнять поэт, вводя новые словообразования в текст. Такой поэт, как Рубцов, обладая словарным запасом народного русского языка, применял такие слова, не задумываясь, интуитивно, и русский читатель принимал их как свои родные.
Недоговор поэта по сюжету (отдельные и суммарные поэтические элементы в строках) дают читателю простор для размышления, для додумывания заложенного автором смысла строки, строфы, стихотворения в целом.
Составим примерный словарь слов отрицательного потенциала, объединив их в смысловые группы:
Антидуховные: Люцифер, Дьявол, чёрт, Дракула, Голгофа, сатана, гордыня, ведьма, бездна, могила, забытьё, отрава, кровь, обман.
Природа: болото, яма, пропасть, обрыв, волчье лыко.
Характеристики: дураки, западня, мятеж, раздор, злость, драка, бесчинство, бездна, безумец, идиот, как зверь, острые клыки, глотки, пасти.
Животные: волк, волчата, волчица, клыки, рысь, кобыла, жеребец, осёл.
Явления природы: ураган, вьюга, туча, метель, буря.
Сказуемые: рычать, кричать, разрушать, сметать, погубить, разорвать, загнать, загрызть, глотать, рвать, ломать, изменять.
Световые краски: чёрный, болотный, синий, гнилой, тёмный.
Растения: лебеда, полынь, лопух, осока, бузина.
Эпитеты: звериный, тоскливо, смутно, темнокровная, необузданная, мятежная, проклятый, раскалённый, враждебный, зловещий, унылый, гнилой, крутой.
Слова жаргонного характера.
Образы Тьмы: полночь, око луны, чернота, глушь, заросли.
Иностранные термины. Как правило, не имеют духовного смысла.
Разумеется, читатель мог бы внести свои дополнения. Охватить в данной статье огромный массив слов традиционного славянского происхождения, а также русскоязычных словообразований и иностранного языкового «мусора» за последние 300 космополитических и 100 атеистических лет и классифицировать их представляет собой специальную трудоёмкую разработку.
Ниже представлена принципиально духовно-смысловая методика оценки стихотворения по применяемым словам в строфах. Присваивая положительный или отрицательный балл по смыслу ключевому (корневому) слову в строке (при нейтральных других) можно получить потенциал каждой строки, строфы и стихотворения в целом. Путём такой оценки выбранного массива стихов можно оценить направленность творчества поэта в целом.
Рассмотрим фрагменты стихотворения Н.Рубцова по данной методике:
Привет (+1), Россия (+1) – родина (+1) моя!
Как под твоей мне радостно (+1) листвою (+1)!
И пенья нет (-1), но ясно слышу я
Незримых (+1) певчих пенье (+1) хоровое (+1)… Итого потенциал строфы +7.

Как будто ветер (-1) гнал меня по ней,
По всей земле (+1) – по сёлам и столицам!
Я сильный (+1) был, но ветер (-1) был сильней,
И я нигде не мог остановиться. (-1) Итого потенциал строфы – 2.

Привет (+1), Россия (+1) – родина (+1) моя!
Сильнее (+1) бурь (-1), сильнее всякой воли
Любовь (+1) к твоим овинам у жнивья (+1),
Любовь (+1) к тебе, изба (+1) в лазурном поле (+1). Итого потенциал строфы + 7.

Во второй строфе Рубцов даёт описание ситуации, которая не создаёт положительного отклика в душе. Фактически он рисует картину своего поражения-отступления под обстоятельствами жизни. Но поэт противопоставляет этот мини-сюжет последующим в стихотворении. И на этом контрасте, который возникает под пером Рубцова, читатель ощущает, как поэт побеждает духовно силу Зла (ветер, бурю) своей радостью встречи с образами малой и большой Родины (пенье хоровое, изба, лазурное поле, овины у жнивья, любовь).
Рассмотрим фрагмент «стихотворения» Л.Дербиной по данной методике:

Волчица (-1) я. Ты понял слишком поздно, (-1)
Какая надвигается гроза. (-1 для строки)
В твои глаза в упор глядят не звёзды (-1),
А раскалённые (-1) мои глаза. Итого – 5.

Железной (-1) шерстью дыбится (-1) загривок,
И нет сомненья ни в одном глазу, (-1 для строки)
Как я свою соперницу игриво, (-1 для строки)
Почуяв, загону (-1) и загрызу (-1). Итого – 6.

В отдельных случаях и народный поэт может написать стихотворение с использованием большинства слов отрицательного потенциала для отражения отрицательных явлений и впечатлений. Но это будет исключение в его творчестве, особенно если он находится в материальном и/или духовном тупике. Поэт, используя слова и образы мрачных или светлых тонов, создаёт в стихотворении настроение тревоги при ощущении опасности (от сил Тьмы) или несёт радость ожидания Света. Рубцов, как правило, на светлых тонах (с надеждой) или с поиском смысла для читателя заканчивал свои стихотворения.
У поэтов духовного государственно-патриотического направления есть стихи на уровне предвидения и пророчества. У Рубцова таким стихотворением является «Русский огонёк». Начало стихотворения сразу создаёт ощущение тревоги, применяемые слова в строках несут настораживающий (отрицательный) потенциал восприятия («томительный мороз», «снега оцепенели», «небо тёмное», «глушь», «в мёртвом поле»). И вдруг следует надежда на спасение от Рубцова:

Вдруг тихий свет (пригрезившийся, что ли?)
Мелькнул в пустыне, как сторожевой…

И далее по строфам наблюдаются непрерывные повороты восприятия.
Отрицательные: «Как много жёлтых снимков на Руси», «Огнём, враждой земля полным-полна», «Будет ли война?», «Ведь всем не угодишь», «Она смотрела, как глухонемая».
Положительные: «Дай Бог, дай Бог…», «Господь с тобой! Мы денег не берём!».
И затем следует заповедь Рубцова (автором даны понятия с большой буквы):

За всё Добро расплатимся Добром!
За всю Любовь расплатимся Любовью!

Во многих изданиях в этих представленных строках «добро» и «любовь» пишутся с маленькой буквы. И тогда даже у некоторых профессиональных критиков возникала и возникает мысль, что здесь у Рубцова наблюдается тавтология. Такое мнение приходилось слышать. А ведь поэт говорит: – Не надо
за Добро расплачиваться Злом! Это высший смысл. Рубцов выразил библейскую заповедь: «Возлюби ближнего, как самого себя!» Поэт заканчивает стихотворение благодарностью русскому огоньку, который фактически как маяк светит путнику в поле бездорожном.
Можно часто встретить графоманские стихотворения, в которых применяются слова положительного потенциала (патриотической направленности). Которые после публикаций попадают под ёрничанье либеральной критики. Оценить низкий художественный уровень можно путём выявления шаблонных сочетаний слов, шаблонных рифм (Новый год – придёт, привет – ответ, луна – она, ты – мечты, любовь – волнует кровь), смысловых противоречий в строках («играть значение», «выполнять роль» и т.д). Графоманские шаблонные строки надо оценивать отрицательными значениями. В целом такие стихи ничего не дают ни уму, ни сердцу.
Особняком стоят песенные тексты. Низкий уровень поэзии завуалирован часто мелодичными музыкальными решениями, а на концертах – дизайнерским оформлением сцены, световыми и шумовыми эффектами. Но тексты часто носят эгоистический характер. По принципу: мы с тобой гульнули и до свидания. Широко применяется эффект узнавания жизненной ситуации: аэродром, улица, асфальт, звонок, телефон, машина, вокзал, ночь, бар, бокал вина, артист, подруга. Об этом уже не раз писали критики государственной духовной ориентации.
Исходя из вышеизложенных обоснований можно сформулировать, что является основным при создании стихотворного произведения на русском языке:
1. Использование словарного богатства русского языка, особенно слов духовного, эмоционально-образного содержания при отражении любой темы.
2. Отражение в поэзии светлых духовных тем, отражение негативных и положительных тенденций в обществе и подлинных оригинальных (незаимствованных) настроений. Что вызывает сопереживание читателя, ответную реакцию.
3. Применение выдержанных поэтических форм и ритма, нестандартных, но созвучных русскому языку рифм, свежих мыслей, образов, символов, эпитетов и оригинальных слов в контексте национальных основ языка.
Формализовать, то есть математическими методами отразить духовность отдельно взятых стихотворений и поэзии в целом, представляется возможным.
Принципы духовно-смысловой методики оценки стихотворения и поэзии:
1. Проводится оценка заложенных поэтом светлых ассоциаций (положительных эмоций) или тёмных (отрицательных эмоций) для каждой строки каждой строфы по смыслу. Наличие слов с положительным или отрицательным потенциалом позволяет уточнить направленность строки.
2. Проводится оценка духовности/бездуховности каждой строфы по потенциалу всех строк.
3. Заключительная строка для строфы является определяющей для оценки положительного или отрицательного восприятия смысла строфы.
4. Заключительная строфа стихотворения является определяющей для выявления духовности или бездуховности произведения в целом.
5. Уровень произведения определяется при соблюдении основных требований по ритму, рифмам, образам, свежести подачи известной темы и т.д.
Предлагаемая духовно-смысловая методика позволит более объективно оценивать творческую позицию авторов поэтических произведений.
2007 год объявлен годом русского языка. Сейчас заявлен поворот к духовным ценностям. В связи с этим должны быть признаны антиправославными и незаконными февральский и октябрьский перевороты 1917 года, которые нанесли сильный удар по русскому народному языку. В связи с этим возникают задачи восстановления буквенного состава русско-славянской азбуки в течение 2-3 лет, поворота в системах воспитания и образования к исконному славянскому языку, православной культуре и к символам тысячелетней Российской Державы. Каждый народ, а тем более создавший древнее государство и имеющий самобытный язык, имеет право на восстановление исторической Справедливости.