Юрий Кириенко-Малюгин. О мистическом мировоззрении Рубцова. Гоголь и Рубцов

О направлениях мировоззрения Рубцова целенаправленно или фрагментарно написано несколько литературных статей, особенно после выхода сборника «Звезда полей» (весна 1967 г.) и после гибели поэта. Надо отметить статьи Анатолия Передреева (1967 г.), Станислава Куняева (1968 г.), Валерия Дементьева (1970 г.), В.Оботурова (1974г.), Вик. Каратаева ( 1975г.), В.Кожинова (1976 г.), Ю.Селезнёва (1977 г.)
О православном мировоззрении Н.М.Рубцова упоминали А.Романов, В.Бараков и Н.Коняев.
Разные исследователи сообщали о присутствии в творчестве Рубцова то стихии ветра, то о наличии спектра цветовых красок (серой, светлой или чёрной), то о темах дороги, то о теме «тихой» лирике, то о скрытой социальности тем (город – деревня), о патриотизме. Это свидетельствует, преимущественно, о мировоззрении, литературной позиции и направленности знаний конкретного критика, литературоведа, писателя, но не объясняет причины воздействия поэзии Рубцова на душу читателя, не раскрывает глубину поэзии Рубцова, не может быть принято в качестве всеобъемлющей достоверной. Поэзия Рубцова – это алмаз с великим множеством граней, которые невозможно разделить, не нарушив целостность восприятия. По мнению автора, кристаллической структурой творчества Рубцова (как многогранного алмаза) является мистическое восприятие окружающего мира, которое отразилось во многих стихах поэта и которое согласуется с православным не декларированным мировоззрением Рубцова.
Рассмотрим хронологически мистические мотивы Рубцова.
Возьмём сочинение «О родном уголке», которое написано не 14-летним школьником (как ранее обосновывала одна пропагандистка), а 17-летним студентом Рубцовым в Кировске (1953 г.). Впервые оно опубликовано В.Оботуровым 19 января 1986 года в газете «Вологодский комсомолец». Николай Рубцов даёт описание виртуальной встречи с медведем в лесу, который «с каким-то диким рёвом бросился мне навстречу; вероятно с неотразимым желанием смять меня, раздавить, уничтожить… Первой мыслью было бежать, бежать от этого страшного «чудовища», но ноги не повиновались мне, они подгибались от неминуемого страха, так сильно охватившего мою детскую душу. Вдруг какая-то неведомая мне самому сила придаёт мне небывалую смелость и решительность…» Лирический герой вступает в схватку с диким животным. «Может быть, всё это покажется невероятным, но представьте себе, как часто такие истории и им подобные видел я во сне в те же тёмные тотемские ночи, засыпая под заунывную песню ветра, свистящего в трубе»
Встреча с представителем инородных сил, упомянута у Н.Рубцова в стихотворении «Сказка-сказочка» (Ленинград, 1960 г.):

Влетел ко мне какой-то бес.
Он был не в духе или пьян.
И в драку сразу же полез:
Повёл себя как хулиган.
………………………….
Он вдруг схватил мою гармонь.
Я вижу всё. Я весь горю!
Я говорю ему: – Не тронь,
Не тронь гармошку! – говорю.

Многие читатели и друзья поэта принимали содержание этого стихотворения как бытовую шутку-сказку. Тем более, далее «бес от злости стал глупей, и стал бутылки бить в углу». То есть картина казалась зарисовкой поэта для эстрадного выступления.
В стихотворении «Видения в долине» (Ленинград, 1960 г.) Рубцов сообщает:

И вижу я коней без седоков
С их суматошным криком безтолковым…»

И далее известное:

И не леса мне видятся окрест,
А лес крестов в окрестностях России…
Кресты, кресты…
Я больше не могу!
Я резко отниму от глаз ладони
И успокоюсь: глухо на лугу,
Траву жуют стреноженные кони.

Конечно «глухо на лугу» - жаргонное бытовое нелитературное сочетание слов в контексте вышеупомянутой строки. Позднее оно было заменено на «смирно на лугу». Мистическая картина, нарисованная Рубцовым, воспринималась в то время читателем как поиск поэтических образов. Но оказалась предвидением, поскольку превратилась к нашему времени в реальную. Представляется, что Рубцов видел тенденцию вымирания русского народа в стране.
В конце июня – начале июля 1962 года Николай Рубцов сформировал самиздатовский сборник «Волны и скалы» и на несколько дней задержал выпуск. Создал стихотворение «Поэт» (1-9.07.1962 г.), позднее отредактированное и названное «В гостях». Рубцов рисует видения:

Трущобный двор.
Фигура на углу.
Мерещится, что это Достоевский.
И ходит холод ветреный и резкий.
И стены погружаются во мглу.
Гранитным громом
грянуло с небес!
Весь небосвод в сверкании и блеске!
И видел я, как вздрогнул Достоевский,
Как тяжело ссутулился, исчез.
Не может быть,
чтоб это был не он!
Как без него представить эти тени,
И странный свет,
и грязные ступени,
И гром, и стены с четырёх сторон?!

Практически каждый читатель в те 60-е атеистические годы 20-го века полагал, что это просто фантазии поэта. Но Рубцов с самого начала творчества писал по видимым им событиям. И не случайно затем:

Я продолжаю верить в этот бред,
Когда в своё притонное жилище
По коридору,
в страшной темнотище,
Отдав поклон, меня ведёт поэт…

И далее от Рубцова-лирического героя следует:

В моей судьбе творились чудеса!..

Тогда, в эпоху материально беззаботной жизни никто и не мог подумать, что Рубцов не фантазирует.
А Рубцов писал: «Я слышу звуки, которых не слышит никто». В стихотворении «Чудный месяц плывёт над рекою…» читаем:

Словно слышится пение хора,
Словно скачут на тройках гонцы.
И в глуши задремавшего бора
Всё звенят и звенят бубенцы…

Стихотворение «В горнице» (первый вариант под названием «В звёздную ночь») написано в июле 1963 года. Отредактированный текст опубликован 31 октября 1964 года. Две строки подкорректированы в феврале 1967 года. Строфы самостоятельны по сюжету. Осмысление содержания каждой строки, мистического подтекста, скрытого за видимыми поэтом бытовыми картинами, требует неоднократного прочтения. Фактически только музыкальное решение текста позволило осознать народную философию стихотворения. 4-я строфа соединяла сюжеты предыдущих. Лирический герой видит оптимистический путь: «буду до ночной звезды лодку мастерить себе».
Мистические картины наблюдает лирический герой Рубцова в программном стихотворении «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны…». Некоторые современники поэта буквально воспринимали текст этой строки. А Рубцов направлял внимание читателя на окружающее:

И храм старины, удивительный, белоколонный,
Пропал, как виденье, меж этих померкших полей…

Боюсь я, боюсь я, как вольная сильная птица.
Разбить свои крылья и больше не видеть чудес!
Боюсь, что над нами не будет таинственной силы!

Это предупреждение каждому читателю, предложение оглянуться вокруг.

И разбудят меня, позовут меня журавлиные крики

И опять нельзя понимать буквально сообщение поэта. Речь идёт о пробуждении спящей души.
Примеры мистического восприятия явлений Рубцовым можно продолжить:

И всё ж я слышу с перевала,
Как веет здесь, чем Русь жила…

И не она от нас зависит,
А мы зависим от неё… (о поэзии)

И сыплет листья лес,
Как деньги медные, –
Спасибо край чудес!
Но мы не бедные…
А чем утешены,
что лес покинули
Все черти лешие
И все кикиморы?...

Я брошу…Я слышу пенье…

Слышишь, ветер шумит по сараю?
Слышишь, дочка смеётся во сне?
Может, ангелы с нею играют
И под небо уносятся с ней…

Особняком стоит «Вечернее происшествие», случайная встреча с мистическим животным, с лошадью в лесу:

Мне лошадь встретилась в кустах
И вздрогнул я. А было поздно.
В любой воде таился страх,
В любом сарае сенокосном….
………………………………….
Мы жутко так, не до конца,
Переглянулись по два раза…

Я как есть загадка мирозданья.

Душа как лист звенит перекликаясь.

Я слушал шум, была пора отлёта.

- Я слышу звуки, которых не слышит никто, - говорит поэт.
Это уже выход на связь (непроизвольную и где-то безсознательную) с высшими силами. Философские размышления всё время владели поэтом.

А вдруг он лопнет этот мир?
Но бригадир сказал: - Не лопнет.
…………………………………
На бригадира как на Бога
Смотрел я после целый день.

Некоторые воспринимали и воспринимают эти высказывания как неумную шутку со стороны поэта. А он ведь размышляет о космическом. Вдруг солнце красное – основа существования зайдёт навсегда.
В стихотворении «Прощальная песня»(1965 г.) поэт говорит:

Ты не знаешь, как ночью по тропам
За спиною, куда не пойду
Чей-то злой, настигающий топот
Всё мне слышится словно в бреду.

Это уже прямое сообщение о преследовании Поэта со стороны мистических или не мистических, реальных сил. И это неслучайно
Однажды Рубцов спросил собеседника: «Ты не знаешь, а почему так много ворон в Вологде?» Собеседник не понял, рассмеялся. Поэт видел в окружающих явлениях множество знаков действия нечистых сил. В «Философских стихах» поэт предвидел:

Когда-нибудь ужасной будет ночь.
И мне навстречу злобно и обидно
Такой буран засвищет, что невмочь,
Что станет свету белого не видно!
Но я пойду! Я знаю наперёд,
Что счастлив тот, хоть с ног его сбивает,
Кто всё пройдёт, когда душа ведёт,
И выше счастья в жизни не бывает!
Чтоб снова силы чуждые дрожа,
Все полегли и долго не очнулись.
Чтоб в смертный час рассудок и душа,
Как в этот раз друг другу улыбнулись…

Это прозрение по событиям. Но ведь Рубцов не играл с потусторонними силами, он чувствовал преследование. А реальные факты были в буфетах ЦДЛ, в Москве в общежитии, в Вологде в застольях. Не случайный след оставлял Н.М.Рубцов. Но вышеприведённое прозрение не означает стремление Рубцова к добровольному уходу, как пытается это обосновать Дербина.
Мистическое восприятие действительности роднит Рубцова с Гоголем, первым писателем, показавшим действие дьявольских сил во всей их полноте.
Известно, что во время сдачи экзамена по русской литературе у Рубцова зашёл спор с преподавателем о высказываниях Н.В.Гоголя. Причём преподаватель сообщил, что если студент подтвердит мнение Гоголя, то поставит «отлично». Рубцов сбегал в библиотеку, нашёл нужный абзац и доказал свою правоту. Известно свидетельство М.Корякиной, жены В.П.Астафьева о глубоком знании текстов Гоголя и чтении их наизусть.
В Вологде, в квартире Н.Рубцова на стене висели портреты Э.Хемингуэя и Н.В.Гоголя. После убийства поэта на полу обнаружен разбитый портрет Гоголя.
Всё это, так сказать, внешние признаки отношения Рубцова к национальному русско-славянскому писателю, фактически создателю нового художественного направления в русской литературе 19-го века.
Приведём следующие литературоведческие высказывания Н.В.Гоголя:
«Поэзия есть чистая исповедь души, а не порождение искусства или хотения человеческого; поэзия есть правда души, а потому и всем равно может быть доступна. Способность вымысла и творчества есть слишком высокая способность и даётся одним только всемирным гениям, которых появление слишком редко на земле; опасно и вступать на этот путь другому. Многие даже из первокласснейших талантов становились ниже себя, зашедши в область вымысла, но высоко возвышались даже и небольшие таланты, когда событиями собственной души своей были наведены на то, чтобы передавать одну чистую правду души»…
Особый интерес представляет стихотворение Н.Рубцова «Гоголь»:

Горит вся жизнь. Горит весь труд. Не шутка!
В минуту Гоголь обо всём забыл.
России стало холодно и жутко,
Когда он печь однажды затопил.

Горят, горят слова, прощаясь с ним.
Они кричат немыми голосами!
Он, озарённый пламенем своим,
Глядит в огонь безумными глазами.

Никто же не проснулся, как нарочно!
Чужие люди…Так тому и быть.
Ах, если б мама, мама среди ночи
Камин бы не позволила топить.

Ах, если б мама…Или Пушкин близко.
Но никого. Один лишь в небе бог.
А на лице живые пляшут блики.
А Гоголь слаб. А Гоголь очень плох.

Ему осталось уповать на бога.
Зачем слуга? Вот разве труп стеречь.
Он знает: жить ему совсем немного,
И он спешит скорее душу сжечь.

Это неизвестное стихотворение переписано автором у Н.В.Петровой, супруги Александра Петрова, литинститутского друга Рубцова. Вероятно, оно не прошло цензуру при издании сборника Рубцова или при попытке публикации в газете. Оно свидетельствует о том, как хорошо Рубцов знал творчество и обстоятельства жизни Н.В.Гоголя, насколько глубоко переживал за душевные метания своего любимого писателя.
Актуально звучит в наше время высказывание Н.В.Гоголя:
«Нет, не Пушкин или кто другой должен стать теперь в образец наш: другие уже времена пришли…свойства, обнаруженные нашими поэтами, суть наши народные свойства…, поэты берутся не откуда же нибудь из-за моря, но исходят из своего народа. Это огни, из него излетевшие, передовые вестники сил его. Другие времена несут и другие дела, иные задачи, а потому и не напомнят они уже никого из наших прежних поэтов. Самая речь их будет другая; она будет ближе и родственнее нашей русской душе: ещё в ней слышнее выступят наши народные начала».

Это предвидение создателя духовно-психологического художественного направления в русской литературе проявилось в творчестве народных поэтов С.Есенина и Н.Рубцова.