Светлана Омельченко. «Млечный путь» Николая Тряпкина и «Звезда полей» Николая Рубцова
В 2018 году литературной общественностью было отмечено 100-летие со дня рождения Николая Ивановича Тряпкина. Все события советской истории, так или иначе, отразились в его творчестве и рассмотрены с личностной позиции автора. В год столетия вышел сборник избранных стихов Н. И. Тряпкина. Первые стихи были написаны в годы Великой Отечественной войны, последние после распада Советского Союза.
Творчество Тряпкина разнообразно: он и эпический поэт, и лирик, и поэт-песенник, и православный поэт. Некоторые литературоведы считали его автором стихийного, языческого. Творчество Николая Ивановича чрезвычайно разнообразно, это и юмористические стихи, и частушки, прибаски и другие произведения разговорного жанра. Понятия «крестьянская поэзия» и «тихая лирика», несомненно, могут быть использованы для характеристики творчества Н. Тряпкина, это сближает его с Н. Рубцовым.
В литературоведении есть такой прием, как выявление ключевых, повторяющихся мотивов и образов. Сплошное прочтение текстов произведений Н.Тряпкина и их системный анализ показывают, что наиболее частотным, центральным, главным оказывается в его поэзии образ Млечного пути. Он в той же мере существенен для Тряпкина, как «звезда» поэзии Н. Рубцова.
Образ Млечного пути наиболее часто повторяется в стихах Н.Тряпкина, в результате возникает интереснейший мотивный комплекс. Это Млечный путь, Млечная река, Млечная галактика, Млечная арка, Млечная перекладина и т.п. Художественный мир Н. Тряпкина – это отнюдь не мир крестьянской избы, не мир деревни и даже не мир России или Евразии. Это - Космос, Вселенная, явленная не отдельно от человека и его бытия, а в каждом человеческом вздохе и слове, в каждом живом существе, в каждой пылинке и в каждом «скрипе колыбели». Органическая связь земного и небесного, бренного и вечного, телесного и духовного становится законом художественного мира поэта:
88
"И пускай над моими виденьями
заплетается Млечный ковыль…"
"И вот за поленницей дров
в солому зарылся мой кров,
и в звездную сыпь, как в ботву,
и в древние сны наяву…"
"И вот уже Млечным Путем
плыву я в ковчеге своем..."
" Поклоняюсь Звездному камину
и земному вечному огню…"
У Николая Рубцова читаем другое космическое:
«И надо мной бессмертных звёзд Руси,
Спокойный звёзд безбрежное мерцанье.»
«Пустынно мерцает померкшая звёздная люстра…»
«Светлыми звёздами нежно украшена
Тихая зимняя ночь.
Светятся тихие, светятся чудные,
Слышится шум полыньи…»
Изображая Россию, Тряпкин всегда показывает не пейзаж, а исторические пространства: «То ли вижу – с холма непростого , замаячил дозор Годунова»; «С городьбою ржаная околица, да в сторонке, во ржи, – дубнячок…; « Ты – моя золотая глаголица, ты – мой травный душистый пучок». Тряпкин глубоко знает древнерусскую литературу и тонко использует соответствующие реминисценции из «Слова о Законе и Благодати» («Во все концы со всеми переправами, во все края ты пролегла червлеными заставами, страна моя»), из «Четьих-Миней», из «Повести о бражнике» («Испивал вина во славу Божью»; «И с той же гривенкой усердно , в калитку райскую стучим»; из «Жития» протопопа Аввакума («Сей Аввакум двадцатого столетья», «огнепалый стих»).
89
Своеобразие историзма художественного мышления Николая Ивановича Тряпкина проявляется и в его толковании русского национального характера. Русский человек для поэта – это и бражник, и Аввакум, и Боян, и крестьянин – пращур Тряпкина Никита, совершивший паломничество не в Муравию, то есть ради счастья, а в Святую землю, то есть ради Бога.
Для Тряпкина наиболее актуально понятие «щур» – предок. Семья, родовое древо для него не пустые слова. Отец, мать, сестра, дед, бабка, тетки и дядья – все это присутствовало в жизни Тряпкина, все это дало ему ощущение полноты бытия, органичности, гармонии и целостности мира, чувство причастности к общенациональному, общенародному бытию. В этом особенность тряпкинского мироощущения, отличающая его от мироощущения других поэтов родственного направления, например, Рубцова. Тряпкин выстраивает в своих стихах целую галерею портретов родных людей, действительно родовое древо.
Тверская земля по праву может гордиться своим великим сыном – Николаем Тряпкиным, а нынешние поэты так или иначе должны использовать достижения и открытия.
Юрий Кузнецов писал: «Николай Тряпкин близок к фольклору и этнографической среде, но близок как летящая птица. Он не вязнет, он парит. Оттого в его стихах всегда возникает ощущение ликующего полёта... Бытовые подробности отзываются певучим эхом. Они дышат как живые. Поэт владеет своим материалом таинственно, не прилагая видимых усилий, как Емеля из сказки, у которого и печь сама ходит, и топор сам рубит. Но это уже не быт, а национальная стихия. В линии Кольцов – Есенин, поэтов народного лада, Тряпкин – последний русский поэт. Трудно и даже невозможно в будущем ожидать появления поэта подобной народной стихии».
С этим посылом нельзя согласиться, потому что поэт Николай Рубцов продолжил на новом уровне народную философию и восстановил органичную песенную поэзию.
Нам остаётся надеяться, что в третьем тысячелетии значение поэтического слова Николая Ивановича Тряпкина и его неформального наследника Николая Михайловича Рубцова будет только возрастать, и молодые любители поэзии пo-настоящему оценят самобытность обоих народных поэтов .
90
Опубликовано в материалах 14-ой Московской научно-практической конференции «Рубцовские чтения 2020», альманах «Звезда полей» 2019 (г. Рязань. Изд. Старт, 2019)