Елена Митарчук. «И… Николай учил меня быть русской»
Кажется, разве можно научить быть русской, немкой или француженкой? Ведь национальность даётся вместе с Душой, плотью, кровью! Оказывается можно и нужно. Национальность сродни языку. Человек усваивает с рождения язык той страны, где он родился. Если русский будет слышать с рождения только английскую речь, он станет говорить по-английски.
Гоголь с рождения слышал малороссийскую речь, ей он богато украшал свои сочинения, посвящённые Малороссии: «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Миргород». Но это была речь простонародья. Гоголь же рос в дворянской семье, где говорили и писали письма по-русски. Правда, отец писателя Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский писал комедии на малороссийском языке.
Позднее Гоголь говорил о том, что речь русского художника можно и нужно украшать диалектными словами.
Гоголь создал миф о Малороссии. Фактически, он создал им украинскую нацию. В.Г. Белинский считал, что в «Мёртвых душах» Гоголь, практически, освободился от малороссийского влияния и стал истинно русским писателем. Об этом можно спорить.
Но даже, несмотря на все приведённые факты, Гоголь вошёл в историю мировой культуры как великий русский писатель. Почему? Потому что он воспел бесконечные российские просторы, дороги, создал образ «птицы-тройки», прославлял таланты русского мужика и русскую речь. А, главное, по Гоголю, русский человек – это православный человек.
В свете этой тезы женщина в России – это хозяйка Православного Дома или монахиня. Третьего пути Гоголь для женщины не видел. Третий путь – это служение Искусству. Но Гоголь такой путь для женщины не предусматривал.
Известно, что большую часть жизни Гоголь провёл в Пути, как и любой смертный. Ибо наша жизнь – это Дорога. «Кто идёт: нельзя, чтоб не пришёл» – эти слова из второго тома «Мёртвых душ» и были лейтмотивом всей поэмы, задуманной Гоголем в трёх томах.
Поэма должна была, по мнению Гоголя, стать учебником жизни для русских. Но перед смертью Гоголь прозрел: нет и не может быть никаких «новых» истин, кроме евангельских. Читающее и не читающее общество с ним согласилось, приняв за неопровержимый факт сожжение второго тома в феврале 1852 года .
Из странствий Гоголь писал письма женщинам, к которым был не равнодушен. Это письма к Марье Петровне Балабиной, Александре Осиповне Смирновой и Анне Михайловне Виельгорской. Были ещё многочисленные письма матери, сёстрам, приятельницам, старушке Шереметевой, которая любила Гоголя как сына.
В письмах Гоголь касался в основном темы Души. Особенно интересна переписка Гоголя с Анной Михайловной Виельгорской… Он мечтал жить с Анной в одном из поместий её родителей, вместе заботясь о кормильцах-крестьянах, посвящая труды и дни их процветанию. Ей он советовал читать полезную литературу – травники, ботаники. Такая литература имелась у всех помещиков. Земских врачей тогда не было, и они обязаны были лечить крестьян сами. Лечили с помощью лекарственных растений.
Гоголь открыл в то время прелесть древнерусской литературы. И посылал в подарок близким своей душе подругам «Домострой», которым восхищался и из которого делал выписки в тетрадь.
В одном из писем Гоголя к Анне Виельгорской есть целая программа: как стать русской, актуальная и на сегодня для тех, кто хочет воспитать себя русским: «Вы древнего языка нашего не знаете. Вот почему я медлил Вам советовать, какие книги прежде читать. Всё, что больше всего может нас познакомить с Россией, остаётся на древнем языке. Остаётся одно средство: Вам нужно непременно выучиться по-славянски. Легчайший путь к этому следующий: читайте Евангелие не на французском и не на русском языке, но на славянском….Вы его полюбите. Этот язык прост, выразителен и прекрасен…. Итак, Бог в помощь! Будьте русской; Вам следует быть ею. Но помните, что, если Богу не будет угодно, Вы никогда не сделаетесь русскою. К источнику всего русского, к нему самому, следует за этим обратиться. Бог в помощь!» (30 марта 1849, г. Москва).
Письмо, адресованное Анне, было написано Гоголем в доме графа А.П. Толстого на Никитском бульваре, мимо которого множество раз проходил и заходил во двор этого дома к памятнику Гоголю, его прямой духовный последователь, поэт Николай Рубцов.
«И … Николай учил меня быть русской» – эти слова славянки Малороссии и выпускницы Литературного института Лады Одинцовой, словно связующая нить, соединяют гоголевское и рубцовское время.
Время всегда ставит перед русскими одну задачу – сохранить себя как нацию. Если в гоголевское время русские после победы в войне с Наполеоном впервые осознали себя как единая нация, православный народ-мессия, то в рубцовское время, атеистическое и коммунистическое, нужно было на занятой исторической позиции устоять. Что было не просто.
Очагом русскости тогда было издательство «Молодая гвардия», в котором Рубцова активно печатали. Уже после его смерти вышла легендарная антология «О, русская земля», в которую наряду со стихами дореволю-ционных поэтов-державников, были включены стихи Н.Рубцова. Антология,
по словам В.Ганичева, вызвала переполох в печати. На книгу обрушился академик Д.Лихачёв: почему земля русская, а не советская. Но мощный маховик русского державного сознания остановить было нельзя.
Лада Одинцова пишет в своих воспоминаниях, что ей, уроженке Украины, были абсолютно не понятны стихи Рубцова, изобиловавшие словами: изба, баня… «Хата» – другое дело. Это понятно. А «изба» – нет. И Рубцов, будучи старше на шестнадцать лет, гладил её по голове, дарил шоколадки и… учил быть русской.
К дружескому кругу поэта были близки русские женщины-поэтессы: Ольга Фокина, Нина Груздева, Нинель Старичкова (все вологжанки).
История взаимоотношений женщин с Рубцовым, безусловно, не может быть исчерпана в двух словах или абзацах. Из книги Нинель Старичковой «Наедине с Рубцовым» чётко следует, что поэт постоянно поддерживал связь с Гетой и дочерью. Они, в свою очередь, были связующей нитью для поэта с Родиной его вдохновенья – Николой (селом Никольским Тотемского района), где в школе встретились Николай Рубцов и Гета Меньшикова, где родилась их дочь Лена и где Рубцов, будучи студентом Литинститута, создавал шедевры своей глубоко национальной лирики.
Последний новый 1971 год Николай, Гета и Лена должны были встречать втроём в вологодской квартире Рубцова на улице Яшина. Поэт купил для дочери ёлку. Выехать из Николы Гета с Леной не смогли: дороги занесло снегом. Дальнейшее известно.
Для Николая, для Нели и для Геты очень много значила семья, дети. Одно из самых своих пронзительных по силе лиризма стихотворений Рубцов написал в Николе, когда они с Гетой ждали ребёнка. По словам Геты во время зимней прогулки по Николе, прочитал его впервые. Теперь это всенародно известная «Зимняя песня» («В этой деревне огни не погашены»).
Совершено справедливо Юрий Кириенко-Малюгин утверждает, что главной ценностью для Рубцова был его Дом (Никола), дочь и Гета. Из этого и складывалась его Россия, с этого начиналась Родина.
Задумываясь о смерти, на которую Рубцов был обречён молодым и о чём знал из-за лучевой болезни (см. статьи Юрия Кириенко-Малюгина), поэт мыслями возвращался в Николу и хотел быть похороненным именно там.
Нинель Старичкова очень уважала отцовские чувства Рубцова. Он ей был за это благодарен. Рубцов учил Нинель Старичкову замечать всё важное вокруг, всё это делать предметом своей поэзии, а не только свои женские чувства. Рубцов поведал Нинель о том, что мечтает написать поэму об Александре Невском. В областной библиотеке Н.Рубцов брал читать Н.М. Карамзина «История государства Российского».
Уже после смерти Рубцова Гета пригласила Нинель в Николу погостить. В прохладный вечер протянула ей парадный пиджак Рубцова, в кармане которого Нинель обнаружила в тон костюму галстук из вологодских кружев. А вологодское кружево, повлиявшее на архитектонику лирики Рубцова, является одним из символов России, была для него главным источником лиризма. На этот источник указывает в своей книге «Выбранные места из переписки с друзьями» Николай Гоголь. Связь времён продолжается.