Ю.Кириенко-Малюгин. Исповедальная поэзия Рубцова

Поэты в силу используемого жанра в литературе являются представителями индивидуального публично выражаемого мировоззрения. Как показывает практика, одни поэты отслеживают тенденции и пристраиваются к текущей политической линии, другие – дистанцируют себя в оппозицию к теории и практике общественных идей, третьи – откровенно или скрытно (с подтекстом) выражают свое народное мировоззрение. Как было уже сказано: есть поэзия от ума и есть поэзия от Души.
Поэты в силу используемого жанра в литературе являются представителями индивидуального публично выражаемого мировоззрения. Как показывает практика, одни поэты отслеживают тенденции и пристраиваются к текущей политической линии, другие – дистанцируют себя в оппозицию к теории и практике общественных идей, третьи – откровенно или скрытно (с подтекстом) выражают свое народное мировоззрение. Как было уже сказано: есть поэзия от ума и есть поэзия от Души.

Когда несколько лет назад пришлось разбираться в сути поэзии Рубцова, то выяснилось, что поэта причисляли к разным направлениям, одним из которых была названа «тихая лирика» или «деревенская» литература. Хронологический анализ творчества Рубцова показал, что поэт прошел несколько периодов развития мировоззрения и поэтического самовыражения: поисковый лирико-философский в юности («Деревенские ночи», «Осень! Летит по дорогам…» «Два пути»), морское патриотическое на Северном флоте («Северная берёза», «Ты с кораблём прощалась», «Родное море»), поисковое ритмизированное и сельско-ностальгическое в Ленинграде («В океане», «Я весь в мазуте…», «Видения в долине…»), поисковое народное в с.Никольском в 1962-1964 г.г. («Тихая моя родина», «Душа хранит», «Видения на холме») и народно-православное философское («О Московском Кремле», «Журавли», «Ферапонтово»). На всех этих этапах прослеживаются мотивы открытой исповеди Н.М.Рубцова перед читателем. Нигде поэт не хитрит, не мудрит, не приспосабливается. Он только вынужден припрятывать своё народное видение событий в подтекстах стихов. И открывается заложенный смысл стиха не сразу

Приближаясь к раскрытию сути поэзии Рубцова, автор проанализировал стихотворение Рубцова «Журавли» где писал:

«В третьем четверостишье Рубцов полностью соединяет летящих журавлей и оставшихся на грешной земле людей. В небе летят души ушедших предков и надежды живущих…

Вот летят, вот летят… Отворите скорее ворота!
Выходите скорей, чтоб взглянуть на высоких своих!
Вот замолкли – и вновь сиротеет душа и природа
Оттого, что – молчи! – так никто уж не выразит их.

И здесь Рубцов обращается к людям: Выходите, не пропустите летящие души (родителей, братьев и сестёр, всех ушедших)! И далее поэт, предупреждая немудрое высказывание о журавлях, говорит стоящему рядом собеседнику: – Молчи!

Николай Рубцов, как и многие до него, заглянул в небо, но заглянул глубже своих предтечей. Поэт первым показал непрерывность лёта журавлей, раскрыл образ-символ летящей стаи журавлей, как летящих родственных душ. Вот пропали вдали журавли и осиротела душа грешного человека, осиротела и природа без улетевшей родной стаи».

И всё-таки не хватало как бы всеобъемлющего термина для характеристики творчества Рубцова. Подход к этому наметился в авторской пьесе «Звезда полей Николая Рубцова» (книга «Наша встреча впереди», М.Российский писатель.2005.):

«А что мне ответить на вопросы о моей жизни? Оглянулись бы на себя. У каждого грехов выше крыши. А я никому вреда не приношу. В лести не замечен, в холуях никогда не ходил и ходить не буду. Я же моряк! Все мои мысли, вся моя жизнь в моих стихах. Я ведь как на исповеди:

Почему мне так не повезло?
По волнам, давно уже усталый,
Разгонюсь – забуду про весло,
И тотчас швырнёт меня на скалы!»

Когда Рубцов писал «Я», русский читатель чувствовал за этим «Мы». Когда Дербина писала «Я», то это было эгоистическое «Я». Поэзию Дербиной не идентифицируешь как исповедальную, так как в ней не присутствует православное мировоззрение.

И вот теперь можно дать чёткое обоснование:

Поэзия Рубцова это исповедальная русская поэзия. Она по сути православная. Это вера каждого Человека в Добро, Любовь, Справедливость, в духовные заповеди. В последнем опубликованном перед гибелью новогоднем стихотворении «За тост хороший» Рубцов приглашает всех: «За детский смех, за матерей, за нас за всех, за то, что нам всего дороже». И в то атеистическое время, когда церковные колокола молчали, поэт выражает свою мечту: «Свой добрый вологодский звон разносят древние куранты». В этих предвидениях и надеждах и состоит подлинное Возрождение вековых традиций в России. Вот чем наша духовная поэзия отличается от всех других.