ЖУРАВЛИ НИКОЛАЯ РУБЦОВ. (ПЬЕСА, 2013 Г., СЦЕНА 1) ЮРИЙ КИРИЕНКО-МАЛЮГИН.
3 сцены (Сцена 1 , с участием Альберта Рубцова)
Действующие лица:
Сцена 1
Рубцов Николай Михайлович - русский поэт (1936-1971 г.г.), бывший детдомовец,
матрос, студент Литинститута им. А.М.Горького, член Союза писателей СССР,
Рубцов Альберт Михайлович, брат Н.М.Рубцова, (1932-1984г.г., гармонист, рабочий),
Борис Тайгин (1928 -2008г.г.) – литератор, редактор самиздатов в Ленинграде в 1960е – 1970-е годы,
Случайные прохожие, девушки, ребята
Сцена 2
Студенты Литинститута им. А.М.Горького:
Сергей Чухин
Нина Груздева,
Александр Петров,
Василий Макеев,
Борис Шишаев,
Студент К.
Нелли Старичкова, поэтесса, вологжанка.
Сцена 3
Александр Романов – руководитель Вологодской писательской организации
Василий Белов - писатель, Вологда
Виктор Коротаев - поэт, Вологда
Сергей Чухин - поэт, Вологда
Ольга Фокина - поэтесса, Вологда
Борис Чулков - поэт, Вологда
Виктор Петрович Астафьев – писатель, Вологда
Алексей Шилов - гитарист и бард, инженер-экономист, Вологда
Александр Сушинов - журналист, Вологда
Герман Александров – журналист, Вологда.
Лиза – секретарь писательской организации
1
Сцена 1
Ленинград. 1962 год. Сквер перед домом поэта Г.Горбовского, кусты, скамейки.
Подходят Николай Рубцов и его брат Альберт с гармошкой. Садятся на скамейку.
Николай Рубцов. Рассказывай, Алик. Всё-таки давно не виделись. Что нового?
Альберт Рубцов. Работаю посменно на комбинате. Ходил на литобъединение. Много там заумного. Не по мне это. Раскритиковали мои стихи.
Николай Рубцов. А ты как думал? Прежде чем сочинять, надо читать, чтобы в голове был русский словарь с множеством символов, наименований явлений и предметов, терминов, эпитетов, чтобы ты легко ставил отобранные слова на место, тобой задуманное. А в ЛИТО, если что не так даже по рифмам, так тебя разложат как дилетанта. Ты часто пишешь?
Альберт Рубцов. Так, под настроение. Эти стихи ты ещё не знаешь. (читает)
Легко по лесу лезу я
Всё дальше, чаще в тыл.
Стоят сегодня трезвые
Деревья и кусты.
Я говорю им прозою:
Сегодня я ваш гость,
На память срежу розово –
Берёзовую трость.
Бесплатно и не в очередь,
Что в жизни нет границ,
Прослушаю до ночи я
Ансамбль свободных птиц.
Николай Рубцов. Слушай, Алик. Слабо это. Что значит «лезу я»? И куда, в тыл леса? «Стоят сегодня трезвые деревья и кусты». А что, их можно обозвать пьяными завтра, послезавтра? И потом, что это за строка «На память срежу розово»? Ни к селу, ни к городу. Явно под строку «я говорю им прозою» взял, не думая, как рифму «розово». И потом: «бесплатно и не в очередь». Жаргон. Понимаешь надо логику включать. Мои стихи на флоте, знаешь, как драили. С рифмами я разобрался. Да не в них только дело. Надо душу включать. Вот написал я «Северную берёзу». Послушай.
На морские перекрёстки
В голубой прозрачной мгле
Смотрит пристально берёзка,
Чуть качаясь на скале.
Как ей хочется «Счастливо!»
Прошептать судам вослед.
Но в просторе молчаливом
Кораблей всё нет и нет.
2
Спят морские перекрёстки,
Лишь прибой гремит во мгле.
Грустно маленькой берёзке
На обветренной скале.
Николай Рубцов. Опубликовали в нашей морской газете. И посыпались стихи от матросов. А почему? Потому что душа России – «берёза». Нашёлся всё-таки ёрник и дал пародию на стихотворение, а это песня. И ещё символ у нас журавли. Вот от Кольки Белякова из Приютина я услышал впервые песню о журавлях (припевает):
Вот всё ближе они и всё громче рыдают,
Словно горькую весть мне они принесли.
Так скажите же вы, из какого вы края
Прилетели сюда на ночлег журавли?
Николай Рубцов. Хорошо пел Коля Беляков! Да под гитару! Когда мы с ним вдвоём гуляли по Приютино. Я ведь посвятил ему стихи (читает).
И дубы вековые над нами
Оживлённо листвою трясли.
И со струн под твоими руками
Улетали на юг журавли…
Альберт Рубцов. Ты считаешь, что занятия в литобъединении помогают сочинять?
Николай Рубцов. Не сочинять, а узнать, как надо и не надо писать. Я хожу иногда в ЛИТО Кировского завода. Там меня признают. Взяли стихи в заводской сборник. А вот в «Нарвской заставе» поэты из девяти стихов моей подборки забраковали шесть.
Альберт Рубцов. Почему? По делу или они из зависти так тебя оценили? Или из-за своего эгоизма?
Николай Рубцов. Не знаю. Они же все городские, природу не чувствуют. Пишут обычно эпиграммы, всякую заумь, зарифмованную и напичканную философскими терминами, символами Древнего Рима и Греции. Некоторые поэтессы вообще воспевают ресторанно-телефонную любовь. А я подборку готовлю для поступления в Москву, в Литинститут.
Альберт Рубцов. Ну и как ты считаешь надо писать?
Николай Рубцов. Надо сочинять по жизни. По событиям. Ко мне как-то в кочегарку пришла Лариса с подружкой. Такой расфуфыренной! Видимо, думала, ну как какой-то кочегар может писать интересные стихи. Почитал им про любовь. Критикнули. После их ухода я написал стихотворение, посвящённое этой Ларисе. Слушай.
Нет, про любовь
Стихи не устарели!
Нельзя сказать, что это сор и лом.
С кем ты сейчас
Гуляешь по Форели?
И кто тебя целует за углом?
3
Лариса, слушай!
Я не вру нисколько –
Созвучен с сердцем каждый звук стиха.
А ты, быть может,
Скажешь: «Ну и Колька!»
И рассмеёшься только: ха-ха-ха!
Тогда не сей
в моей душе заразу –
Тоску что может жечь сильней огня.
И больше не заглядывай ни разу
К нам в кочегарку!
Поняла меня?
Николай Рубцов. По другой теме, пример. Вот у меня нет денег. Я же не пишу в лоб. Что полез в карман, а там никакой мелочи нет, на которую не то что выпить, но и батон за 10 копеек не купить. Я стукнул по карману, не звенит. Значит, нет ничего. Ясно, что нищий сейчас. Вот я и написал стихотворение «Стукнул по карману – не звенит». Слушай.
Стукнул по карману – не звенит.
Стукнул по другому – не слыхать.
В коммунизм – таинственный зенит
Полетели мысли отдыхать.
Но очнусь и выйду за порог
И пойду на ветер, на откос
О печали пройденных дорог
Шелестеть остатками волос.
Николай Рубцов. Это жанр «элегия», такое грустное, печальное. Правда, друзья посмеиваются над этим горем: стукнут по карману и приговаривают: «не звенит». Сбор на вино сразу отменяется. Сочинил я ещё Тайке Смирновой из Приютино стих как песню, называется «Букет», это прощальное с ней. Слушай.
Я буду долго гнать велосипед,
В глухих лугах его остановлю.
Нарву цветов
И подарю букет
Той девушке, которую люблю.
Я ей скажу:
– С другим наедине
О наших встречах позабыла ты,
И потому на память обо мне
Возьми вот эти
Скромные цветы!..
4
Николай Рубцов. Всё, дальше читать не буду…
Альберт Рубцов. Вышла Тайка замуж. Забудь. Люби ту, которая будет тебя ждать всегда.
Николай Рубцов. Алик. Дай-ка я сыграю. Как получится, я ведь ещё в детдоме научился. Играл там девчонкам на танцах. Потом в лесном техникуме (берёт гармонь и играет «Летят перелётные птицы»)
Поют вместе Николай и Альберт Рубцовы.
Николай Рубцов. Вот это русская песенная классика! Как и «Прощай любимый город»! (продолжает)
Уходим завтра в море
И ранней порой мелькнёт за кормой
Знакомый платок голубой.
Николай Рубцов. Смотри, как в песнях. Писать надо свободно, легко, но и объёмно, и ритмически, и по теме. Тут мне недавно примстилось такое… Получилась «Сказка-сказочка». (Николай Рубцов читает)
Влетел ко мне какой-то бес,
Он был не в духе или пьян.
И в драку сразу же полез:
Повёл себя как хулиган.
И я сказал: – А кто ты есть?
Я не люблю таких гостей.
Ты лучше с лапами не лезь:
Не соберёшь потом костей!
Но бес от злости стал глупей
И стал бутылки бить в углу.
Я говорю ему: – Не бей!
Не бей бутылки на полу!
Он вдруг схватил мою гармонь.
Я вижу всё. Я весь горю!
Я говорю ему: – Не тронь!
Не тронь гармошку, – говорю.
Хотел я было напрямик
На шпагах драку предложить.
Но он взлетел на полку книг,
Ему ещё хотелось жить!
Уткнулся бес в какой-то бред
И вдруг завыл: – О, Божья мать!
Я вижу лишь лицо газет,
А лиц поэтов не видать…
5
И начал книги из дверей
Швырять в сугробы декабрю.
….Он обнаглел, он озверел!
Я ... ничего не говорю!
Альберт Рубцов. Слушай. А ты трезвый был?
Николай Рубцов. Как стёклышко.
Альберт Рубцов. Пойдёшь сейчас к Глебу?
Николай Рубцов. Нет, там другие поэты. Знаешь, я для сборника «Волны и скалы» сочиняю стих «В гостях». Послушай отрывок.
Трущобный двор.
Фигура на углу.
Мерещится, что это Достоевский.
И ходит холод ветреный и резкий.
И стены погружаются во мглу.
Гранитным громом грянуло с небес!
Весь небосвод в сверкании и блеске!
И видел я, как вздрогнул Достоевский,
Как тяжело ссутулился, исчез.
Не может быть,
что это был не он!
Как без него представить эти тени,
И странный свет,
и грязные ступени,
и гром, и стены с четырёх сторон?!
Я продолжаю верить в этот бред,
когда в своё притонное жилище
по коридору,
в страшной темнотище,
отдав поклон,
ведёт меня поэт…
Знаешь, это не сделанные стихи, это какое-то предупреждение, я же ухожу на новую, может быть опасную дорогу.
Альберт Рубцов. Слушай. Это у тебя мистика какая-то, ты видел Достоевского?
Николай Рубцов. Мне так привиделось.
К скверу идёт Борис Тайгин.
Николай Рубцов. Борис, привет! Познакомься, мой брат Алик.
Борис Тайгин. Рад! Борис! (знакомятся). Вы чем тут занимаетесь?
Николай Рубцов. Да вот играем и беседуем. Я Алику прочитал заготовку стихотворения «В гостях». Посвящаю Глебу. Послушай заключительные строки. (Николай Рубцов читает)
6
И думал я: «Какой же ты поэт,
Когда среди бессмысленного пира
Слышна всё реже гаснущая лира,
И странный шум ей слышится в ответ?..»
Но все они опутаны всерьёз
Какой-то общей нервною системой:
Случайный крик, раздавшись над богемой,
Доводит всех до крика и до слёз!
И всё торчит,
В дверях торчит сосед,
Торчат за ним разбуженные тётки,
Торчат слова,
Торчит бутылка водки,
Торчит в окне бессмысленный рассвет!
Борис Тайгин. Как интересно ты использовал многозначность глагола «торчит»!
Николай Рубцов. Хочу в мой сборник вставить.
Борис Тайгин. Хорошо. Давай приноси побыстрее. Обложка уже готова. Пойду к Глебу.
Борис Тайгин уходит.
Альберт Рубцов. Кто этот Борис?
Николай Рубцов. Он организует самиздат. Печатает на машинке по 6 экз. Оформляет как книжки. Он меня сам пригласил напечататься.
Альберт Рубцов. Это зачем?
Николай Рубцов. Хочет, чтоб я попал в историю (смеётся). Подам в Литинститут как творческую работу. Больше тридцати стихотворений. Туда включаю стихи «Фиалки», «Видения в долине», «Левитан», «Старый конь», «На родине». Пусть их забраковали в «Нарвской заставе», а я им не верю.
Альберт Рубцов. Правильно, Коля! А судьи кто? Самозваные критики-эксперты.
Николай Рубцов. У меня сначала было название сборника «Волны и берег». Думал, думал. И уточнил. «Волны и скалы». Волны жизни разбиваются о скалы препятствий жизни. Сыграй что-нибудь, Алик.
Альберт Рубцов играет «Яблочко».
Николай Рубцов попевает. «Эх, яблочко. Куда ты катишься…»
Подходят две девушки и два парня.
Альберт Рубцов играет «Цыганочку». Пляшут девушки и парни.
Альберт Рубцов (заканчивает играть). Коля, теперь ты любимое.
Николай Рубцов. Тогда «Вальс цветов» (играет)
Под «Вальс цветов» девушки и ребята танцуют.
Подходит милиционер.
Милиционер. Что играем и поём?
Николай Рубцов. Народные песни и пляски.
Милиционер. Ну ладно, ребята. Доигрывайте, закачивайте и расходимся.
Все уходят под «Вальс цветов».
7